(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 19 и 26 декабря 2009 г.)
Похоронная процессия проследовала по Базарной улице на Николаевскую (ныне улица Истиглалийет). Второй траурный митинг состоялся перед зданием, где размещалась редакция "Каспия", в марте 1918 года сожженная дашнаками. Здесь выступили сотрудник "Каспия" А.Олендский, редактор газеты "Таза хеят" ("Новая жизнь") Г.Везиров, наборщик типографии "Каспия" С.Куинджи.
Олендский во взволнованном и впечатляющем прощальном слове о старом товарище по перу говорил:
"Прибыл он сюда, когда Баку скорей был деревней, чем городом, когда о будущих подземных миллионах еще и не мечтали.
Если бы он тогда сосредоточил свои силы на стяжении, то теперь его выносили бы не из скромной лачуги, где он жил последние годы, а из пышного дворца, пышнее тех, которые в последнее время выбрасывает нефть на бакинских улицах.
Пришло бы тогда на его похороны тоже много народу, может быть, еще больше, но среди него мы бы не видели этих сотен грустных детских личиков, которые уже теперь научились понимать, что такое борец за народ в то время, когда народу этому было запрещено даже дыхание".
Безответные вопросы, адресованные Олендским в тот скорбный день азербайджанской интеллигенции, в целом к многонациональной бакинской общественности, были достаточно остры и актуальны:
"Почему так долго он был один, который сорок лет тому назад осмелился и осуществил дерзкую мысль писать и периодически печатать на родном языке живые слова добра, света?
Почему так долго он один ратовал за те лучи солнца, которые теперь со всех углов нашего города подогревают, одухотворяют мысль его потомства.
Почему так долго он один в городском совете храбро вставал против произвола, разорения города, тех или других компромиссов с совестью..."
Однако журналист (по происхождению поляк) нашел уместный образ, позволивший завершить слово прощания на оптимистической ноте:
"Он блестяще опроверг изречение слабых, что один в поле не воин. Нет, человек сильный духом, отдающий своей плоти только строго необходимое, и один - сила большая".
Г.Везиров в своей речи, произнесенной на азербайджанском языке, говорил о заслугах Гасан бека перед "мусульманским обществом", о высоких человеческих качествах покойного; а наборщик С.Куинджи - о непререкаемом авторитете Зардаби среди творческого коллектива редакции "Каспия" и рабочих типографии.
Многотысячная процессия, продвигавшаяся вверх по Николаевской, еще раз приостановилась перед зданием Бакинской Думы (ныне здания исполнительной власти города). Учитывая многолетнее участие Зардаби в Думе в качестве гласного, решили и здесь провести митинг в дань его памяти. Школьники в униформе и учителя выстроились по обе стороны Николаевской и дальше - до нынешней площади Азнефти. На митинге перед Думой выступили гласный - азербайджанец Иса бек Ашурбеков, студент Бакинского реального училища, впоследствии один из 26-и бакинских комиссаров Миргасан Везиров, представитель Дагестана, чье имя почему-то не попало в печатные хроники, сотрудник газеты "Иршад" М.С.Ахундов, корреспондент "Каспия" Г.Джиноридзе.
И.Ашурбеков в своем выступлении вел речь о многолетней деятельности Гасан бека Зардаби в Думе, в качестве гласного, о его самоотверженности и принципиальности в вопросах, касающихся судьбы города и его жителей, непреклонной позиции, которой он не поступался, несмотря на хулу, угрозы и оскорбления, которые ему приходилось терпеть на этом поприще; Ашурбеков назвал его "единственным гласным из мусульман", достойно справлявшимся со своими обязанностями.
Миргасан Везиров от имени учащихся - "мусульман" реального училища сообщил, что они обязуются за счет своих заработков обеспечить стипендии двум своим соотечественникам, тем самым хотя бы в малой степени исполнят свой человеческий и гражданский долг перед памятью Зардаби.
М.С.Ахундов, отметивший, что народ, пусть и запоздало, осознал свой долг перед великим радетелем, завершил свое выступление перед Думой словами: "Сколько до сей поры в нашем городе ни поумирало стариков, богачей, руководителей, знатных людей, но ни к одному из них не было проявлено подобного милосердия. Ибо хотя покинули мир, их жизни были бесцельным странствием, бесплодным бытием. Сегодня находящийся перед нами покойный отец наш Гасан бек, хотя и умер, - но нет, не умер Гасан бек. Имя Гасан бека сохранится в людской памяти долго, он для нас всегда останется живым! Вот это бездыханное тело Гасан бека, покоящееся здесь, должно стать поучительным примером для наших ученых мужей, сановников, нашей знати!"
Последним на церемонии взял слово сотрудник "Каспия" Григорий Джиноридзе, грузин по национальности. Он прибыл в Баку в 1898 году с рекомендательным письмом известного просветителя и общественного деятеля Нико Николадзе (1854-1928). Гасан бек Зардаби хорошо знал Николадзе - выдающегося представителя грузинских "шестидесятников" еще с 70 годов XIX века по Тифлису. Принимал активное участие в газете "Обзор", выходящей под его редакцией в 1879-1890 гг.
Arrayсвоими статьями.
"Я семь лет работал с ним за одним редакционным столом и семь лет был свидетелем его общественной деятельности, - начал свое выступление Г.Джиноридзе.
Семь лет тому назад я волею судеб очутился в Баку, и когда я впервые явился в редакцию газеты "Каспий" и предложил свой труд, Гасан бек принял меня как родного сына".
Г.Джиноридзе далее поведал о том, что считает Зардаби своим первым учителем в журналистике, под началом которого постигал профессиональные азы и тонкости газетного дела.
"Гасан бек не жил для себя и все делал для других. Он всю свою жизнь прожил работая для других. Я не хочу, да и не могу перечислить все заслуги Гасан бека перед мусульманским обществом в особенности".
Журналист - грузин, считавший себя питомцем Зардаби, завершил свою речь следующими словами: "В данный момент, когда мы с глубокой болью в душе провожаем Гасан бека, мы потрясены утратой такого человека, едва ли в состоянии детально разобраться во всем, что должны оценить по заслугам, обдуманно. А заслуги Гасан бека уже дали плоды, которые зреют и крепнут, и потомство оценит его. Прощай, дорогой Гасан бек, ты ушел от нас, но знай, что душой ты вечно с нами".
Участники процессии, прежде, чем направиться на Шиховское кладбище в южных окрестностях Баку, сделали последнюю остановку на несколько минут на месте нынешней площади Азнефти. Ахмед бек Агаев, ставший ведущим лицом в организации похорон, выразил благодарность от имени семьи покойного всем почитавшим его память. Одновременно напомнил, что, учитывая неблизкий путь и холодную погоду, не имеющие возможность проследовать дальше могут здесь же проститься с покойным. Но большинство участников предпочли пройти пешком почти пять километров, чтобы проводить Гасан бека в последний путь.
Как писала газета "Каспий", "Давно Баку не был свидетелем столь торжественных и пышных похоронных церемоний. Можно сказать, что пребывающее в траурном молчании мусульманское население на сей раз явило пример удивительного старания и благодарности, каких не видел ни один из почивших до сих пор в Баку известных людей".
"На похоронах присутствовали все гласные и члены управы с городским головой Н.В.Раевским во главе, армянское духовенство, персидский консул в Баку, врачи, юристы, чиновничество, купечество и др". То, что место последнего приюта было выбрано кладбище у села Шихово, можно объяснить двумя обстоятельствами. В первую очередь, весьма вероятно, что такой выбор связан с освещенностью этой территории, где находилось знаменитое святилище Бибиэйбат и могилы многих именитых жителей Баку. С другой стороны, как говорил Ахунд Молла-ага Газизаде, Гасан бек, "радевших не только о живых, но и опочивших людях мусульман", неоднократно в беседах со священнослужителями подчеркивал необходимость, в связи с расширением города, "убрать останки покойников-мусульман из-под ног", перенести места захоронений в окрестности города. Возможно, Гасан бек, изъявляя последнюю волю о выборе вечного приюта для себя, исходил также из этого соображения.
* * *
Кончина Зардаби вызвала большой резонанс не только в Баку, но и в городах России, где проживало тюркское, мусульманское население - в Казани, Оренбурге, Темирхан-Шуре (нынешний Буйнакск-В.Г.), Астрахани, а также в столице империи Санкт-Петербурге. Автор "Каспия", подписавшийся псевдонимом "Мусульманин", в связи с этим писал в номере газеты за 11 декабря 1907 года: "Печальная весть о кончине известного мусульманского деятеля, педагога и писателя Гасан бека Меликова Зардобского произвела на проживающих в Петербурге мусульман весьма тяжелое впечатление. Особенно она отозвалась болью в сердцах интеллигентной части петербургских мусульман, и конечно, учащейся молодежи". Пребывание в Петербурге зятя Зардаби А.Топчубашева, признанного, как один из лидеров российских мусульман, позволило организовать здесь вторые по масштабу после Баку траурные мероприятия. 29 ноября Алимардан бек, получивший известие о кончине своего тестя и идейного соратника, целый день в квартире, где проживал, принимал визитеров, посещавших его для выражения соболезнования. Среди первых явились в полном составе члены мусульманской фракции III Государственной Думы, затем они отправили телеграмму соболезнования вдове покойного - Х.Абаевой-Меликовой. В этой телеграмме, подписанной депутатами Хасмамедовым, Сыртлановым, Тевекелов-Тукаевым, Байбуриным, Еникеевым, Максудовым, Муфтизаде и Махмудовым говорилось: "Неожиданная кончина известного мусульманского деятеля, уважаемого супруга Вашего, Гасан бека Меликова, глубоко опечалила нас. Разделяя со всеми мусульманами постигшее Вас горе приносим Вам глубокое соболезнование свое". 30 ноября, в день проведения многолюдной церемонии похорон в Баку, в четырех мечетях северной столицы, размещавшихся на улицах Лиговка, Мойка, Глазовская, в Демидовском переулке, после традиционной пятничной молитвы, при участии многочисленных прихожан, прозвучали молитвы за упокой души Гасан бека.
По сообщению "Мусульманина" в "Каспии", тогда же священнослужители "произнесли речи о заслугах покойного перед мусульманами и его многосторонней деятельности". Далее автор корреспонденции сообщал о глубокой скорби столичных мусульман, которую вызвала весть о тяжелой утрате:
"На лицах всех легко было читать нескрываемое чувство глубокого сожаления и горькой обиды по поводу тяжелой потери человека, опыт и познания которого особенно нужны были мусульманам именно теперь. Из уст всех слышались такие искренние сожаления: "мы лишились честного и стойкого общественного деятеля", "опытного педагога", "бескорыстного человека, искренне преданного интересам мусульман". При этом все с сожалением подчеркивали, что потеря эта весьма некстати теперь, несвоевременна была для мусульман, столь бедных общественными деятелями".
2 декабря, в воскресный день было проведено собрание "Мусульманского благотворительного общества в Петербурге, посвященных памяти Гасан бека Зардаби. На собрании, сопровождавшемся намазом верующей публики, выступили члены III Государственной Думы, профессор Мирза Кязим Абдинов (о нем чуть ниже), студенты университета, члены правления благотворительного общества, учащиеся школы при обществе, рядовые граждане столицы.
Профессор Института восточных языков российского Министерства иностранных дел, М.К.Абдинов (1828-1910) был признанным специалистом в области персидской филологии; в архиве Зардаби, находящемся в Институте рукописей в Баку, хранится письмо М.К.Абдинова, отправленное родоначальнику национальной печати из Петербурга 15 декабря 1875 года, где автор, оценивая издание газеты "Экинчи" "гражданским и патриотическим подвигом" Зардаби, писал: "Дай Бог, чтобы разные затруднения, материальные и нематериальные, сопровождающие всякое новое дело везде, а у нас, в Кавказе, в особенности, не превзошли Вашей энергии и Ваш юный "Экинчи" достиг зрелого возраста во славу Вашу и на пользу отечества".
Выступивший после озвучивания сур из Корана и вознесения заупокойных молений ахунд петербургской Соборной мечети Лютфи Исхаков призвал всех единоверцев, а прежде всего, мусульманскую молодежь продолжать путь Зардаби - путь тернистый, но служащий благородной цели - интересам народа.
Шакир Эфенди Тукаев, депутат III Государственной Думы от Уфимской губернии, в своей речи, насыщенной ссылками на аяты Корана, охарактеризовал Зардаби как "лучшего друга и защитника" не только соотечественников-азербайджанцев, но и "энергичного поборника просвещения темных масс для всех мусульман, память о котором сохранится в сердцах всех мусульман".
Член III Государственной Думы Халил бек Хасмамедов обстоятельно поведал о жизни и деятельности Зардаби. В заключение своей проникновенной и горячей речи сказал, что "Кавказская молодежь, поднимающаяся сейчас на разных поприщах, с гордостью считает себя учениками Гасан бека Меликова и готова также стойко, честно и смело посвятить себя служению святому делу народных интересов. Те искренние слезы, которые льются сейчас во многих уголках среди мусульман России по поводу кончины Гасан бека Меликова, убеждают еще раз, что истинный поборник народных интересов продолжает жить и почтитаться в благородной памяти народа".
Алимардан бек Топчубашев, выразив глубокую благодарность всем участникам собрания за искреннее внимание и почтение к памяти Зардаби, подчеркнул, что эта акция "чрезвычайно ценна и лично для него, и для семьи незабвенного Гасан бека".
"Мусульманин" в корреспонденции из Петербурга сообщал, что "на собравшихся большое впечатление произвели телеграммы, полученные из Баку, о невиданной доныне церемонии похорон Гасан бека Меликова и отношение бакинской молодежи "этой общемусульманской утрате", - и расценивал петербургские поминальные мероприятия как продолжение почестей, возданных личности и деяниям Зардаби на его родине.
29 ноября выходившая в столице газета "Сегодня", а 1 декабря - газета "Речь" опубликовали краткие некрологи о Зардаби. А.Топчубашев вплоть до седьмого поминального дня принимал людей, посещавших его с изъявлениями соболезнования. Среди них, наряду с представителями мусульманской общины, были и люди других национальностей, университетские товарищи Гасан бека, даже однокашник, полвека тому назад учившийся с ним в Шемахинской городской школе...
(Продолжение следует)
|
