(часть 1)

Помните, как мы с вами удивлялись великолепию и сложности одежд эпохи Возрождения, как поражались богатству отделки и сложности шитья? А ведь швейных машинок в то время и в помине не было! Представляете, сколько времени мастерицы затрачивали на пошив наряда какой-нибудь герцогини, который весил около сорока килограммов? Десятки юбок, сотни метров оборок, парочка верхних платьев... Ясно, что костюм простой горожанки или крестьянки был не такой сложный и не требовал таких затрат по времени, но и там была многослойность. Со временем мода становилась более демократичной, одежда упрощалась, но и народу на планете становилось больше. И всех надо было одеть. Тратить многие недели на одно изделие человечество уже не могло себе позволить, и остро встал вопрос ускорения и упрощения процесса пошива. Первый проект механизма для скорого пошива одежды предложил еще в конце ХV века Леонардо да Винчи. Но он в этом изобретении, как, впрочем, и в подавляющем большинстве своих других изобретений намного опередил эпоху, в которой жил, и современниками понят не был. Да и технический прогресс в его годы оставлял желать много большего. Так что леонардовский проект был благополучно забыт.

А человечество продолжало шить, и шить немало, и шитье так много значило в жизни человека, что какую-нибудь машину, облегчающую процесс шитья, просто нельзя было не изобрести. И изобрели. Однако история создания швейной машинки полна драматических, а порой и трагических событий.

Параллельно с желанием ускорить процесс шитья совершенствовалось такое древнейшее изобретение человека, как игла. От простого обломка кости с дыркой, который помогал сшивать шкуры мамонта жилами того же мамонта, игла прошла путь до изящнейшего и эффективнейшего приспособления, хромированного или позолоченного. А сначала это был просто кованый кусочек бронзы, потом железа с загнутым кончиком, потому что ушко в таком тоненьком кусочке металла люди не сразу научились делать. Потом была изобретена машина, которая из кусочков проволоки делала изделие, в котором вручную пробивалось ушко. Много позже процесс стал механизированным, впервые додумались до этого англичане в XVIII веке.

ArrayИ вот уже встал вопрос, как бы ускорить процесс шитья.

Ответ искали долго. Для начала изобрели необычную иглу. Случилось это в 1755 году. В Лондоне работал немецкий механик Вайзенталь, и он получил патент на иглу, у которой было два заостренных кончика и ушко посередине. Это позволяло белошвейкам не поворачивать иглу, вытаскивая ее из ткани, а продолжать шить как бы с "другого конца". И хоть изобретение Вайзенталя было оценено патентным бюро, мастерицами новшество принято не было, т.к. требовало одинаково хорошего владения двумя руками. Но толчок мысли был дан: для начала изменить привычную конфигурацию иглы, и американец Томас Сент 17 июля 1790 года получил патент на аппарат, который с помощью крючковой иглы цепным швом соединял детали обуви, т.к. в обувном деле необходимость прогресса назрела не меньше, чем в швейном. Данный аппарат обладал уже многими признаками современных швейных машин, хотя ее главная особенность заключалась в полном копировании ручного стежка. Однако шов был слабый, легко распускался, и аппарат не прижился. А мысль продолжала идти дальше семимильными шагами.

В 1814 году в Австрии, в Тироле, портной Йозеф Мадерспенгер вспомнил об иглах Вайзенталя и Сента и предложил на суд общественности свой вариант швейной машины, но только уже с прямой иглой, у которой ушко было на остром кончике. Он, как и Сент, снова отталкивался от процесса ручного стежка, и в его аппарате игла с нитью уходила под слой материала и возвращалась обратно. Аппарат был громоздкий и неудобный, процесс такого шитья тоже был неудобным и длительным, да и коллеги стали вставлять изобретателю палки в колеса - а как же, конкурент! А тут еще и чиновники, ведающие выдачей патента, стали требовать с Мадерспенгера неимоверно высокой платы за патент (в те времена изобретатель должен был сначала заплатить за собственное изобретение, чтобы его "узаконили"). И Мадерспенгер отступился от идеи.

К счастью, ее подхватили многие изобретатели и ученые и стали всерьез работать над получением нераспускавшегося стежка с использованием такой иглы.

И вот француз Бартоломео Тимонье, живший в Сент-Этьене, в 1829 году изготовил очередной образец машины с крючковой иглой. Он был более удачливым изобретателем, и его деревянная (!) машина давала стабильный шов, который не распускался, хотя тоже был цепным. Появились, как бы мы сейчас назвали, спонсоры (тогда они назывались компаньоны). Приехав в 1831 году в Париж, Тимонье уже там изготовил восемьдесят рабочих образцов. Успех продолжал ему сопутствовать, и в 1840 году ему даже удалось организовать швейную мастерскую. Мастерская получила такую известность, что интендантское ведомство даже дало ему заказ на пошив военной одежды. Бартоломео был счастлив, ведь военные заказы - что тогда, что сейчас - это золотое дно для предпринимателя. Однако недаром говорят, что зависть - это разрушительное и черное чувство: парижские портные были так возмущены конкуренцией, что собрались и разгромили мастерскую. Они не желали оставаться без работы - они страшно боялись, что их ручной труд скоро окажется никому не нужным. В итоге все швейные машинки были сожжены. От горя Бартоломео даже заболел..