Необходимое предисловие В 2001 году вышла в свет моя монография на русском языке под названием "Азербайджанская школа в российской ориенталистике". Книга была посвящена всесторенней научной деятельности и богатому творческому наследию известного русского востоковеда азербайджанского происхождения Мирзы Казем-Бека (1802-1870). Один экземпляр монографии я решил преподнести главе государства, покойному президенту Гейдару Алиеву. Президент взяв книгу, сказал полушутя - полусерьезно: "Мы тебе вверили ответственную должность. Такими делами займешься после ухода на пенсию!" Я стал оправдываться, что книга написана давно, на основе докторской диссертации, защищенной мною одиннадцать лет тому назад, что сейчас даже при очень сильном желании невозможно заниматься наукой. Президент полистал книги, заглянул в оглавление, просмотрел иллюстрации. Я уже начал было сожалеть о своем необдуманном шаге. Вдруг президент с интересом спросил: "А знаешь ли ты, что один из этих Казем-Беков был в числе ведущих деятелей Русской церкви?". Я стал говорить о деятельности профессора Казанского Университета Мирзы Казем-Бека в качестве члена комиссии при Священном Синоде по переводу религиозных писаний на татарский язык. Президент прервав меня, сказал: "Нет, нет, я имею в виду недавние времена, буквально 1970-е годы. Если память мне не изменяет, тогда в Московской Патриархии служил некто Казем-Бек. Фамилия мне показалась очень интересной и неожиданной. Наверное, из того же рода. Ты поинтересуйся!"
Я знал, что память покойному президенту никогда не изменяла. Только спустя годы мне удалось поинтересоваться предметом "поручения" и в результате появилось предложенное к вниманию читателей "Зеркала" небольшое исследование.
* * *
Представители интеллигенции, люди науки и искусства, общественно-политические и военные деятели азербайджанского происхождения, на протяжении веков волею судеб оказавшиеся за пределами родной земли, жили и трудились в различных странах мира, служили культуре и государственности разных народов.
ArrayНаши соотечественики, избравшие научное и литературное поприще, в силу исторических обстоятельств, создавали свои труды на языках страны проживания (поэтому существует арабоязычная, персоязычная, русскоязычная, даже франкоязычная азербайджанская литература), а в ряде случаев совершенно теряли связи с родным народом и отечеством. Достаточно сожаления, что иные из них по прошествии времени забывали родной язык - великое достояние каждого человека. Достаточно сожаления, что многие из них не утруждали себя (да и сейчас не утруждают!) заботой о воспитании своих детей в духе национального самосознания.
Среди них можно встретить и настолько оторванных от родной стихии людей, которые вовсе не стремились акцентировать свою национальную и религиозную принадлежность, переиначивали свои имена и фамилии, даже обращались в другую веру.
Я понимаю, что не все зависит от человека. Я понимаю, что каждый отдельный случай, каждая отдельная судьба должны быть рассмотрены в контексте всевозможных "за" и "против". Но, тем не менее...
Тем не менее, это, конечно, крайне печальное и прискорбное явление: по сравнению с представителями других национальностей, оказавшихся на чужбине, но не оторвавшихся от истоков и корней, от родного языка и верования, и даже при отрыве от них не потерявших уз, связующих их с генетически родным этносом наша податливость вызывает скорбь и сожаление. И в таких случаях я всегда вновь и вновь убеждаюсь в горькой истине исторгнутых душевной болью и страданием, не очень лицеприятных слов об азербайджанских тюрках, вложенных великим патриотом Джавидом в уста своего литературного героя Теймурланга из одноименной пьесы...
Но что поделать? Как говорится, история не пришлет сослагательного наклонения.
Однако возникает вопрос: в какой же степени необходимо и целесообразно изучение таких личностей, в силу объективных или субъективных причин отдалившихся от национальных корней, как составной части азербайджанского народа, его истории, литературы, науки и культуры? Так ли велика нужда в этом? Насколько резонно нам, как милосердному отцу в известной картине Рембрандта, принимать и заключать в объятия подобных "блудных сыновей"?
Наша история и культура достаточно богата, многоцветна именами, личностями, явлениями и событиями. Быть может, на фоне этого богатства зачисление в "свои" тех, чья связь с Азербайджаном сводится лишь к забытой этнической принадлежности, тех, кто в силу определенных причин не разделял со своим народом его радость и горе, не причащался или не желал причащаться к его треволнениям и борениям, - покажется несколько непатриотичным.
Но открещивание от таких выдающихся личностей, по существу, вызвано эмоциональными соображениями. А эмоции отнюдь не всегда могут служить верными проводниками.
Недавно я прочел книгу известного русского историка Рудольфа Иванова о Гусейнхане Нахичеванском (1863-1919), всю жизнь верой и правдой служившем Российской империи военачальнике-азербайджанце, единственном генерал-адъютанте, вышедшем из среды многомиллионных мусульманских подданных царя (правда, ранее этого высшего звания были удостоены Шамхал Тарковский и эмир Бухары, но так как они не были напрямую связаны с русской армией и царским двором, их назначение носило более символический характер). Фонд Гейдара Алиева, привлекший внимание русского ученого к этой теме, совершил истинно благое дело, создал возможность по достоинству представить одну из блестящих личностей из числа азербайджанцев, занимающих важное место в военной истории Российской империи.
С точки зрения обывателя, Гусейнхан Нахичеванский не имел каких-либо заслуг перед Азербайджаном. Даже после падения Российской империи, когда его историческая родина, избавившись от колониальной зависимости, приобрела кратковременную независимость, он не вернулся, как соотечественники - прославленные генералы той же русской армии Мехмандаров или Шихлинский, к своему народу. Народу, который очень нуждался в его авторитете, знании и опыте. Сохраняя верность присяге, не поспешил на помощь своей Родине. (Но, ради исторической справедливости, не забудем и о том, что за десять дней до объявления государственной независимости Азербайджана, 18 мая 1918 года генерал Г.Нахичеванский был арестован большевиками в Петербурге - В.Г.).
Ему предстоял выбор: Родина или честь. И он выбрал вторую: в канун краха царизма, до последнего мгновения демонстрировал верность своему сюзерену - Николаю Второму, всячески стремился отговорить его от намерения отречься от престола. И в результате своего мужественного поведения, верности присяге и долгу, в "красном" Петербурге, в январе 1919 года был без суда и следствия расстрелян в ЧК...
Жаль, конечно. Можно было бы умереть и за Родину...
Дети славного генерала не могли найти себе пристанища в России. Ныне потомки личного адъюданта последнего императора России Гусейн хана Нахичеванского проживают в США, Франции и других странах.
Но в любом случае Гусейнхан - сын нахичеванского края, взрастившего целый ряд выдающихся личностей; пусть он на поверхностный взгляд представляется нам чуточку "чужеватым", тем не менее, является трагической фигурой великой и многострадальной истории Азербайджана. Ибо, по меньшей мере, своими личными человеческими достоинствами, ратной доблестью и честностью он явил лучшие качества своего народа высшим кругом империи, соратникам по оружию, тысячам и тысячам людей.
С великой северной державой связал смолоду свою судьбу и другой азербайджанец, не менее Гусейнхана Нахичеванского преданно служивший монархии и не менее его ратных заслуг преуспевший на ином поприще, - как один из творцов российской ориенталистики. Речь идет о "патриархе российского востоковедения", известного среди современников как Александр Касумович Казем-Бек, чье подлинное имя - Мирза Мохаммед Али Гаджи Касум оглу Казем-Бек (1802-1870). Начиная с 1826 года вся его жизнь была связана с Россией, крупными университетскими центрами империи.
Первоначально он, сын Дербентского шейх уль-ислама, намеревался отправиться не в Россию, а в Великобританию.
Мирза Казем-Бек, под влиянием шотландских миссионеров после долгих колебаний и ценой душевных потрясений обратившийся в пресвитерианскую веру - чуждой в России ветвь христианства, видел свою будущность не в православной России, а в Европе. Царские власти, уведомленные о незаурядных знаниях и способностях молодого неофита, всячески стремились воспрепятствовать его "западническим" планам во избежание вовлечения неопытного, а главное, недовольного ссылкой отца в Астрахань юнца из влиятельной дербентской семьи в антироссийские происки. И последовало августейшее распоряжение о направлении Казем-Бека в сибирскую глухомань, - учителем восточных языков в Омском азиатском училище. Но вот удивительная превратность судьбы, - задержка из-за болезни по пути следования в Казани, знакомство с местными светилами науки, благорасположение ректора университета и его влюбчивой жены, - все это круто изменило жизнь талантливого молодого человека.
Мирза Казем-Бек стал не только влиятельным творцом научной школы в России и всемирно известным востоковедом, но и основателем именитого и разветвленного рода, занявшего свое место в рядах российской аристократии и интеллигенции. Представители этого рода, чья азербайджанская генеалогия давала о себе знать не только в фамилии, но и в не изменившейся за почти двухвековую смену поколений характерной восточной внешности, сыграли значимую роль в научно-литературной и общественно-политической жизни своей второй родины - России.
О научном наследии и педагогической деятельности основателя рода - Александра (Мирзы Мохаммед-Али) Казем-Бека до сих в Азербайджане, а также в России, Татарстане и Дагестане написано немало. Его "Избранные труды", охватывающие ряд важных исследований, были изданы в 1985 году в Баку под редакцией академика З.Буниатова и проф. А.Рзаева. Поэтому было бы целесообразно более подробно остановиться на вехах личной жизни самого ученого, а также его детей, близких, вообще, биографических подробностях рода Казем-Бека, не нашедших отражения в существующих исследованиях. Примечательно, в частности, достаточно близкие отношения семейства Казем-Беков, как и Гусейнхана Нахичеванского, к высшим кругам российской правящей элиты. Обе эти семьи своими азербайджанскими корнями привнесли новую кровь, новое разнообразие в русское аристократическое общество.
Разумеется, их отличили не только из-за именитой сословной генеалогии, а, прежде всего, благодаря личным качествам, знаниям и способностям, человеческому достоинству. В то же время они привлекали внимание российского двора, российской аристократии, представителей научной и общественной мысли как носители своеобразной и совершенно новой для России культуры. Российская аристократия в лице этих деятелей смогла еще ближе узнать Восток и Азербайджан.
Для сравнения отмечу, что Гусейнхан Нахичеванский, прожив всю жизнь в России, не отличаясь особой набожностью, все же до конца дней сохранил приверженность религии своих отцов и дедов - исламу. Но его сыновья от брака с баронессой Софией Траубе - хан Николай и хан Георгий (Юрий) Нахичеванские, а также дочь Татьяна Нахичеванская с согласия отца (мать их была лютеранкой) обратились в православную веру.
(Продолжение следует)
|
