Шел 12-й год супружеской жизни Кямали и Хазара. Первые годы чувства их перехлестывали, наполняя страстью, и они бесконечно объяснялись в вечной любви, обнадеживая, что будут заботиться друг о друге всю сознательную жизнь. Но, увы, по истечении времени жизнь вдвоем становилась скучной, серой, надоедливой, и отношения между ними заходили в тупиковую ситуацию. Кямаля, как и любая женщина, мечтала, изнывая, о материнстве, и даже утром, торопясь на работу, представляла, что она должна успеть отвести надуманную дочку в детский сад. С некоторых пор она стала обивать пороги гинекологических кабинетов и домов различных повитух, лечилась долго, терпеливо, но безрезультатно.

Как-то осенью она решилась предложить мужу усыновить ребенка. Хазар, по натуре человек вспыльчивый и щепетильный, не мог предположить, как он найдет общий язык с чужим ребенком, и притом, уживутся ли они втроем в однокомнатной квартире. После долгих разговоров и споров, доходящих иногда до исступления, он, наконец, согласился. Кямаля, вдохновленная разрешением компромиссного вопроса, направилась в детдом, робко постучалась и, войдя, растерялась, увидев детей с тоскливыми глазенками, они, медленно окружая ее, будто вопрошали: "Ты за кем пришла?" Неужели эти дети брошены родителями? Как они оказались лишними в своих семьях? Может, нужда заставила мать отдать свое чадо, которое выносила в утробе 9 месяцев? Цепочка вопросов пронеслась в мыслях, рождая другие. Она трепетно погладила их по головкам и попросила разрешения у директора раздать детям гостинцы. Кямаля смущенно пыталась сосредоточиться, кого же ей выбрать среди них, и кто же проявляет к ней больший интерес? От пытливого взгляда этих малышей мысли ее разбегались, и она решила посетить детей еще в другой раз, чтобы пообщаться с ними. В следующий раз Кямаля пришла к детям, когда они отдыхали после обеда, женщина присела на стульчик, медленно рассматривая черты каждого лица. Ребята мирно спали: одни, раскинув руки, другие, съежившись под одеяльцем, подложив маленькую ладошку под щечку. Она раздумывала: "Ну, кого же из малышей? Мальчик или девочка?" Волновалась, какая будет у Хазара реакция на ее выбор? Сможет ли он найти с ним взаимопонимание? Пока она размышляла, взгляд ее остановился на девочке, которая, очевидно, не уснула, а из-под полузакрытых ресниц наблюдала за тетей, сидящей в детской спальне. Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу, дрожь прошла по телу Кямали. Ей почудилось, что это ее родное дитя, которое она когда-то потеряла и вот сейчас, в этой спальне, нашла.

ArrayСветло-каштановые волосы девочки были рассыпаны по подушке, ей было годика 4 или 5. Она вопросительно посмотрела на Кямалю, широко раскрыв карие глаза и жестикулируя в воздухе пальчиками, как бы спрашивала: "Кого ищешь в свой второй приход? Нашла?" Женщина была смущена и не могла еще ответить на ее недетские немые вопросы. Допоздна она рассказывала Хазару о посещении детей, вспоминая глаза этой девчушки, что смотрели на нее с вопросом и надеждой. Под утро она уснула с мыслью: "Завтра окончательно урегулирую вопрос с Хазаром о девочке, которую хотела назвать - Хиджран". Но утром каждый торопился на работу, и вопрос остался открытым.

На предприятиях, где необходимо было сделать отчеты, она спешила все быстрее завершить и забежать к Хиджран, ибо ее безудержно манило в тот дом, где находилась эта примечательная девочка. Очередная встреча произошла, когда у детей проводилось музыкальное занятие. Музыковед Сима, играя на пианино, напевала вместе с ними знакомую песенку "Кукла", но Хиджран, увидев Кямалю, стала поворачиваться в ее сторону, невпопад произнося слова припева. Сима, заметив, что девочка отвлекается, покачала головой, произнеся мелодично: "Ритм, ритм...". Детей готовили к какому-то празднику, а времени оставалось в обрез. Хиджран схитрила, подняла руку и убежала в сторону туалета, а оттуда пальчиком подозвала к себе Кямалю, шепча:

- Скажи им, что ты забираешь меня, - кивнула головой в сторону воспитателей.

- А разве это возможно? - удивленно спросила женщина.

- Конечно, ты ведь моя настоящая мама. Ты просто пряталась от меня? Скажи честно, да? - с серьезным видом проговорила девочка.

Кямаля, растерявшись перед ребенком, не сводила глаз с ее сосредоточенного взгляда, не зная, что ей ответить.

- Хорошо... Папа сейчас находится в командировке, он приедет, и мы постараемся тебя забрать, - вынуждена была она придумать байку, ибо Хазар не соглашался.

Между тем в последнее время он становился эгоистичным и ревнивым, разговор не приводил к положительному итогу, и ей приходилось покоряться всем его прихотям. Однако, несмотря на то, что отношения между ними усложнялись, она уговорила и настояла на своем желании.

Наконец, получив соответствующие документы и разрешения, Кямаля с Хазаром направилась в детдом. Хиджран, увидев их, вся заискрилась от радости и, щекой прижавшись к руке Хазара, спросила:

- Папа, ты часто уезжаешь в командировку?

Хазар от неожиданного обращения "папа" онемел и, запинаясь на каждом слове, ответил:

- Нет, доч - к - а, те - перь я всег - да бу - ду с вами.

Кямалю диалог между ними взволновал и, взяв за теплую ладошку ребенка, прижала ее к груди. Девочка повернулась к детям, которые их окружили, и гордо сообщила:

- Это мои родители, наконец, они нашли меня, - она помахала им ручонками, и они вышли на улицу.

Хиджран была дочерью образованных родителей со слов воспитателя детдома: "Однажды эту девочку привел за руку моложавый, рослый мужчина с пушистой бородой. Он передал ее документы и 500 рублей, сказав: "Мы потеряли ее мать при родах, а я часто нахожусь в геологических разведках, хочу оставить дочку на временное ваше попечение. Как буду в городе, то обязательно навещу дочь". Обнял девочку со словами: "Я скоро приеду" и ушел. Она же вслед ему еще долго плакала и звала его. С тех пор прошло три года, но он так и не появлялся".

Хиджран важно шла, держась за руки вновь приобретенных родителей, иногда поглядывая на них. Ей казалось, что окружающим тоже известно, что она нашла своих родителей. Примечательным было то, что особенностью лица Хазара была бородка - эспаньолка, порой Хиджран не сводила глаз с нее, видимо, малышка сравнивала схожесть этой бородки с той пушистой, которая ей запечатлелась, когда ушел отец.

Вскоре они пришли домой в коммунальную квартиру, где двери соседей выходили в общий коридор с общей кухней и санузлом. Хиджран медленно осматривала новое жилье и знакомилась с соседями на кухне, Кямаля же тем временем накрывала праздничный стол, используя белоснежную скатерть, сервировку посуды по правилам этикета. Когда Хиджран вошла в комнату, то ахнула, увидев красиво накрытый стол и почувствовав аппетитный аромат плова. Глазенки ее заблестели от восторга, и она, удивленно раскрыв их, спросила:

- Это все наше? Мы будем есть из таких тарелок?

- Да, теперь все это твое, - ласково ответила женщина.

Новая семья, новые отношения и много неизвестного было для Хиджран, чего малышка еще глубоко не могла осознать..