27 мая 1961 года в Турции произошел государственный переворот. Военные под командованием генерала Джамаля Гюрселя, арестовав около шестисот человек - представителей турецкой политической элиты - во главе с президентом Джелалом Байяром, премьер-министром Аднаном Мендересом, председателем Великого национального собрания Турции (ВНСТ) Рефиком Коралтаном, министров, генералов, губернаторов, депутатов, общественных деятелей, отстранили их с высоких постов и бросили за решетку. В стране было введено военное правление.
Среди заточенных был видный турецкий политик азербайджанского происхождения, известный писатель Самед Агаоглу (1909-1981). Будучи одним из создателей Демократической партии Турции, С.Агаоглу после победы этой новой политической силы в парламентских выборах в 1950 г. в течение десяти лет занимал посты вице-премьера, министра промышленности, государственного министра, трижды избирался депутатом ВНСТ.
Узники были отвезены на остров Ясты ада (по-турецки Яссы ада) в Мраморном море. Любопытно, этот почти необитаемый остров еще с византийских времен использовался как место заключения. А в 50-х годах минувшего века там размещалась одна из военно-морских баз Турции. Приблизительно четыре месяца спустя после государственного переворота, 14 сентября 1960 года, начался судебный процесс над узниками Ясты ада, за которым пристально следили не только в Турции, но и во всем мире.
В результате судебного разбирательства премьер Аднан Мендерес, пришедший к власти путем демократических выборов, и два ведущих члена его правительства (министр иностранных дел Фатин Рюшдю Зорлу и министр финансов Хасан Полаткан) были приговорены к смертной казни через повешения. Несмотря на просьбы глав государств и правительств ряда стран, 17 сентября 1961 г. приговор в отношении Мендереса был приведен в исполнение. Министры были повешены днем ранее.
Смертный приговор, вынесенный президенту страны Джелалу Байяру, ввиду его преклонного возраста (в момент ареста президенту было 78 лет, после этого Байяр прожил еще 26 лет, был реабилитирован и восстановлен в политических правах, умер в 104-летнем возрасте в 1986 г. - В.Г.) был заменен пожизненным заключением. Сотни бывших представителей власти были осуждены на длительные сроки заключения. Самед Агаоглу и еще 30 осужденных стали "пожизненниками".
На одном из судебных заседаний, где слушалось дело Самеда Агаоглу, прокурор Омер Алтай Эгесел, напомнив о важном вкладе его отца и своего учителя Ахмеда Агаоглу (1869-1939) в развитие современной турецкой государственности, общественно-политической и демократической мысли страны, упрекнул подсудимого: "Теперь в могиле ноют останки отца твоего..."
Самед Агаоглу парировал укор гордым и ироническим ответом: "Останки отца моего, естественно, ноют не потому, что я вступил на путь измены. Это мой выбор.
ArrayМои недоброжелатели говорят: "Он не пошел в отца", а доброжелатели твердят: "Он - сын отца своего". Выясняется, что и прокурор из тех, кто меня не жалует".
Он действительно был сыном своего отца во всех отношениях, в любом значении этого слова.
В своих воспоминаниях Самед Агаоглу писал: "Мы и лицом были похожи друг на друга, и рост у нас был точь-в-точь". Но сходство не сводилось лишь к внешности. Можно сказать, что и жизненные пути их от начала до конца повторяли друг друга. Как и отец-выпускник Сорбонны, Самед получил юридическое образование во Франции, но потом, следуя по отцовским стопам, предпочел литературу и политику. Как и отец, он ринулся в большую политику, выдвинулся в ряды первостроителей одной из демократически настроенных партий, изменившей политический климат в стране, стал депутатом парламента. И, как отец, познал горечь преследований и тюремного заточения. Как отец, он ставил превыше всего служение Турции и тюркскому миру.
"Между жизненными злоключениями моего отца и моими собственными есть очень близкие сходства. Как жизнь, оторвавшая и унесшая от нас отца, не останавливалась, текла своим чередом, так и, захватив меня и таща от ареста к аресту, двигалась и будет двигаться дальше. Это известный закон со дня сотворения! Хотя нам и думается: "Без меня невозможно, не может быть!", все прекрасно обойдется и без нас!" - писал Самед в декабре 1963 года в тюрьме города Кайсери с болью, горечью и выстраданной мудростью.
На суде адвокатом Самеда Агаоглу была его родная сестра - Сурая Агаоглу (1903-1989), одна из первых в Турции женщин-правоведов. В своем выступлении она, подчеркивая духовную преемственность между Самедом и отцом, говорила: "Прокурор, обвиняя моего подзащитного, почтительно отозвался о его отце - Ахмеде Агаоглу, назвав его своим учителем. Но где это видано, чтобы хвалить родителя человека, а для самого требовать смертного приговора? Ахмед Агаоглу всегда гордился своим сыном. И сейчас им гордится душа отцова..."
Сурая ханум напомнила поучительный эпизод из жизни отца. В 1930-х годах профессора конституционного права Анкарского университета Ахмеда Агаоглу привлекли к суду за суждения, высказанные в одной из статей. Ахмед бек, узнав, что прокурор, выступавший в качестве обвинителя на процессе, когда-то учился у него, заявил, что его надо покарать не только за "крамольные" мысли, но и за то, что взрастил такого студента, ставшего врагом демократии и свободы слова. И Сурая Агаоглу обратилась к судьям на Ясты ада, указывая на прокурора Омер Алтая Эгесела: "Как знать, какие муки испытывает душа Ахмед бека на сей раз в связи с понятием о демократии другого своего студента!"
Защищая Самеда Агаоглу не только как брата, но и как прогрессивно мыслящего государственнего деятеля и политика, способствовавшего демократическому развитию и обновлению Турции, Сурая ханум поставила под сомнение искренность турецких служителей Фемиды и их радение об общенациональных интересах: "Уважаемые судьи! Я не задаюсь претензией быть мадам Ролан. Во время французской революции мадам Ролан сетовала: "О, свобода, какие бесчинства творятся во имя твое!" (Вольное цитирование слов Манон Жанны Ролан, видной деятельницы Великой французской революции, сказанные на эшафоте: "Какие преступления совершаются во имя свободы!" - В.Г.) А я здесь заявляю: "О, "белая революция", гляди, кто выражает твои идеалы!"
Действительно, по прошествии десятилетий история наглядно доказала, что обвиняемые куда более ратовали за интересы Турции, чем их обвинители. Сегодня Аднан Мендерес и его соратники почитаются турецким народом как мученики, как жертвы произвола и военного диктата.
Решением суда Самед Агаоглу, в отношении которого прокурор настоятельно требовал смертной казни, был приговорен к пожизненному заключению. Отсидел в тюрьмах Ясты ада, Имралы, Кайсери. Спустя четыре года по акту амнистии об узниках Ясты ада он вышел на свободу. Несмотря на пережитые страдания, произвол и потрясения, бывший узник совести никогда не терял чувства любви к Турции, веры в турецкое государство, восстановление законности и справедливости. Жил надеждой, что они рано или поздно восторжествуют.
И не довольствовался только этим. Пользуясь вновь обретенной свободой, своим литературным даром и публицистическим талантом, он сделал все, чтобы восстановить доброе имя единомышленников, ставших жертвой произвола, перед народом и историей.
Как говорится, нет худа без добра. Насильственное отторжение от активной политической деятельности и государственной службы еще больше привязало его к слову, к художественному творчеству, которым прежде занимался урывками, от случая к случаю. Турецкая политика потеряла честного человека и настоящего демократа. В выигрыше оказалась современная турецкая литература...
Большинство художественных произведений и мемуаров, снискавших ему славу в современной турецкой литературе, были написаны им в тюремной камере или по выходе на свободу.
* * *
"23 апреля 1909 года я родился на Кавказе, в Баку. А глаза на мир открыл в Стамбуле, в квартале Нуру-Османийе, на улице Шараф Эфенди". Эти строки из книги "Жизнь - это приключение", охватывающей воспоминания С.Агаоглу о детстве и юности - достоверный путеводитель по биографии человека, творческой личности, рождением и корнями обязанный Азербайджану, а восхождением и возвышением - Турции.
Покидая Азербайджан по вынужденному выбору своих родителей, он был грудным младенцем. Отчий край - отечество свое он снова посетит спустя почти шестьдесят лет - в 1967 году. Впечатления об этом странствии маститый писатель отразит в книге "Российская Советская империя". Но, живя всю свою жизнь в Турции, он рос в генетической ауре Азербайджана, прежде всего малой родины своих родителей - Карабаха. Никогда не забывал о своих азербайджанских корнях.
Самед Агаоглу в Стамбуле и Анкаре рос и воспитывался в атмосфере азербайджанской идиллии, азербайджанской идентичности. В семье создавали этот климат "до самой смерти не изменивший даже свой говор" (Мирза Бала Мамедзаде) отец - Ахмед бек Агаев-Агаоглу, выдающийся азербайджанский и турецкий публицист, ученый, общественно-политический деятель, волею судьбы обретавшийся сперва в Стамбуле, позднее в Анкаре. И, конечно, мать, Ситара ханум, из известного аристократического рода Везировых, чьи взоры и сердце везде и всюду, всегда "искали" Карабах и Шушу...
С другой стороны, он рос в окружении людей из различных тюркских стран, обретших пристанище в новой Турции и считавших своим призванием служение идеи тюркизма. Наконец, высокое положение и уважение, которые Ахмед Агаоглу заслужил сначала в Османской империи, а затем и в Турецкой Республике, позволили его детям, прежде всего Самеду, являвшемуся литературным и политическим преемником своего отца, установить близкие отношения с политическими и государственными деятелями, представителями научной и творческой интеллигенции страны.
Среди друзей семьи в первую очередь преобладали уроженцы Азербайджана. В идейном, духовном развитии Самеда и других членов семьи Агаоглу из молодого поколения большую роль сыграл Али бек Гусейнзаде (1864-1944) - издатель знаменитого журнала "Фиюзат" ("Благо"), один из идеологов пантуранизма. Впоследствии в книге "Друзья отца моего" Самед Агаоглу скажет о нем как о "шедшем во главе добрых и благородных людей, в те мрачные годы даровавших свет и утешение нашей душе". В 1919-1921 годах - в пору ссылки Ахмед бека на остров Мальта - А.Гусейнзаде был самым близким человеком и моральной опорой этой семьи, оказывал всевозможное содействие учебе и воспитанию детей своего друга и идейного соратника. И в последующие годы, когда Ахмед бек жил уже в неустроенной новой столице - Анкаре, его дети, продолжавшие образование в Стамбуле, проживали вместе с семьей А.Гусейнзаде. В формировании общего мировоззрения, тюркского патриотизма и азербайджанской идентичности у молодого Самеда, выражаясь его же словами, исключительное место занимал "этот седобородый, белолицый, ясноокий поэт, художник, философ, музыковед, журналист, астролог, прорицатель, профессор, доктор, кавказский друг семьи".
(Продолжение следует)
|
