Один из коллег по Литературному институту назвал его как-то "легендарным Таиром Асланлы". Он был действительно легендарным в те далекие 70-80-е годы прошлого века. В то время нам, молодым литераторам, казалось, что в Москве Таир может абсолютно все. Может выправить любую отметку срезавшемуся на экзамене азербайджанскому студенту, может пробить бронь в самую престижную гостиницу, уговорить строгих членов Иностранной комиссии при Союзе писателей СССР и послать кого-то из наших литераторов за границу в составе писательской бригады. И самое удивительное, что он все это делал, он не отказывал в просьбе никому - ходил к ректору Литинститута, и очередного молодого азербайджанского паренька из провинции, срезавшегося на экзамене по русскому языку или русской истории, принимали в вуз, исправив "неуд" на спасительную "тройку". Он брал рукопись никому неизвестного азербайджанского поэта или прозаика и шел с ней в престижнейшие московские журналы. А вскоре подборка стихов или повесть из республики выходила в Москве.

Удивительно, что при всем этом он еще умудрялся заниматься собственным творчеством. Таир Асланлы ворвался в азербайджанскую поэзию стремительно, вместе со свежим ветром перемен, в одночасье сделавшись бешено популярным - вместе с Сабиром Рустамханлы, Нусретом Кесеменли, Вагифом Джабраилзаде, Садаем Будаглы, Рамизом Ровшаном, Натиком Расулзаде и прочими талантливыми представителями литературы конца 70-х - начала 80-х годов. Они были удачливы, эти дети преддверия перестройки. Литература в СССР была еще властительницей дум, а литераторы - кумирами миллионов. И Таир, и его коллеги сполна испытали любовь читателей, увидели десятитысячные тиражи своих первых книжек, которые раскупались как горячие пирожки. А их творческие вечера собирали полные аудитории восторженных слушателей. Стихи Таира Асланлы выходили не только в Баку, их печатали самые знаменитые журналы столицы, в том числе и такие недоступные для большинства национальных писателей и поэтов, как "Новый мир".

Вообще Таир чувствовал себя в Москве как рыба в воде. Его любили все: и строгие, вальяжные руководители Союза писателей СССР, и, что еще важнее в ту эпоху всеобщего дефицита, их недоступные секретарши. Вспоминаю в связи с этим одну курьезную историю.

ArrayМеня вместе с Бабой Везироглу избрали делегатом VII Всесоюзного совещания молодых литераторов (это было, кажется, в 1981 году). Мы с мужем решили ехать вместе. Тогда вопрос гостиниц по всему Союзу стоял весьма остро, ну а уж устроиться в хорошую гостиницу в Москве было практически невозможно. Мы же хотели не просто в хорошую, мы хотели пожить в гостинице "Москва", куда селили только по особой брони. И тогда я вспомнила про Таира Асланлы. Мы с ним отправились к помощнице оргсекретаря СП СССР Юрия Верченко. Фамилию сей дамы я сейчас не помню, помню только, что она была весьма влиятельна и, главное, "сидела" на таком дефиците, как бронь на гостиницы для литераторов. Уж не знаю, как ее там Таир уговаривал, во всяком случае, из кабинета порой доносились настоящие раскаты грома. Через минут 10-15 из кабинета показалась всклокоченная голова Таира Асланлы.

- Ну что? - затаив дыхание, спросила я, будто от ответа на этот вопрос зависела вся моя дальнейшая судьба.

- Вот, - буркнул он, - езжайте с Рамизом в "Москву" и заселяйтесь.

Он протянул мне заветный листочек с бронью.

Радости моей не было предела. В последующие дни нашего пребывания в Москве Таир продолжал нас опекать и однажды пригласил в ресторан Центрального дома литераторов, куда также было непросто попасть, но где у него было "все схвачено".

Поистине, казалось, что для него действительно нет ничего невозможного.

На днях я прочитала пронзительное эссе Натика Расулзаде, посвященное трагически рано ушедшему другу. Там были такие строки:

"Ты жил нараспашку. Как настоящий мужчина. В тебе не было ничего искусственного, напускного, ты был всегда самим собой".

Как верно сказано: "жизнь нараспашку", в этих двух словах - весь Таир Асланлы, которого я, к сожалению, знала так недолго. Мы потом не раз встречались в Союзе писателей Азербайджана, где я тогда работала, пересекались на каких-то мероприятиях.

А потом потеряли друг друга. Жизнь завертелась стремительно, понеслась под откос, распадались государства, менялись системы ценностей и ориентиров. Поэты и писатели становились политиками, вчерашние инженеры стали олигархами, благополучные профессора и академики опускались до уровня бомжей. В числе многих я потеряла из виду Таира Асланлы. Говорили, что он стал заниматься бизнесом, хорошо "раскрутился" в Москве, ездит по всему миру. Ну и слава Богу, думала я, все обещая себе, что в следующий приезд по собкоровским делам в Москву непременно найду Таира, и мы с ним вспомним наши молодые 70-е годы. Не довелось. Не успела. Из той же Москвы пришла весть о трагической кончине Таира Асланлы. И мне так и не довелось его увидеть повзрослевшим, поседевшим, погрузневшим. Не знаю, хорошо это или плохо...

Талантливые поэты всегда уходят слишком рано. В этом смысле Таир Асланлы не стал исключением. Он ушел из жизни молодым, более 20 лет назад. Сегодня ему бы исполнилось только 60...

Нам же в наследство от него остались прекрасные стихи в превосходных переводах лучших российских поэтов. И еще его неповторимый облик: курчавая копна волос, щегольские усы, неизменные очки-велосипед на вечно улыбчивом лице. И еще его легенда. Он ведь действительно был "легендарным Таиром Асланлы".



* * *

Эльмира АХУНДОВА, писатель, публицист