(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 23 апреля 2011 г.)
Габдулла Тукай не только наблюдал и слушал, он делал правильные и точные выводы, демонстрировал острое классовое и социальное чутье. Тукай-политик правильно воспринимал и оценивал сложные, во многих случаях умышленно запутанные проблемы не только родной татарской жизни, но также российской в целом и кавказской действительности начала ХХ века. Речь идет, в частности, о спровоцированных царскими властями, с одной стороны, и вызывающими действиями армянских националистов, с другой стороны, противостоянии 1905-1907 гг. между двумя народами.
Эти кровавые события взволновали всех честных людей. К сожалению, тогда, так же как и в наши дни, армяне, несмотря на всю агрессивность поведения, вызывали больше сочувствий. В русских и европейских газетах появлялись восторженные публикации о борьбе христианской Армении против тюрок-азербайджанцев. Описывались душераздирающие сцены "мусульманских погромов". Петербургская печать особенно смаковала тему о "зверстве мусульман". Немногочисленные выступления представителей азербайджанской интеллигенции (А.Агаев, А.Топчибашев, Г.Минасазов и др.) почти не были слышны в дружном хоре враждебного лагеря.
В петиции, врученной наместнику Кавказа графу И.И.Воронцову-Дашкову 18 ноября 1905 года азербайджанской делегацией, по этому поводу говорилось: "С момента несчастных бакинских событий (имеются в виду первые столкновения между представителями двух общин в феврале 1905 г. - В.Г.) не прекращаются явно тенденциозные телеграфные сообщения, по которым везде и всюду: в Баку, Нахичевани, Эривани, в городах и уездах нападают, убивают, режут, грабят одни только мусульмане. И все эти ужасы, совершаемые будто только последователями ислама, вселяют в остальных христиан понятное чувство озлобления, негодования против кавказских мусульман".
Габдулла Тукай отреагировал на кровавые события на Кавказе и выразил свою симпатию жертвам армянских погромов - азербайджанским тюркам. И притом оригинальным путем. В 1907 году в журнале "Аль-гасрел-джадид" ("Новый век") появился переведенный им на татарский язык рассказ "Ай, бат!" ("Затмись, луна!") неизвестного автора.
Рассказ этот в переводе с армянского языка на русский был напечатан впервые в петербургском журнале "Мир божий".
ArrayВ нем речь шла о резне, устроенной "мусульманами" в армянской деревне. Поэт для выражения своего отношения к кавказским событиям обратился именно к этому, во многом тенденциозному произведению. Однако не воспринял его как повествование о трагедии армянского народа. Наоборот, он перенес события в "мусульманскую деревню" и этой трансформацией старался показать боль и страдания азербайджанских детей и матерей.
Интуиция политика и общественного деятеля, а главное - поэта-гуманиста подсказывала Тукаю, что в данной ситуации повсеместная поддержка армянской позиции неправдоподобна и несправедлива. Что оправдание одного во вред другому далеко от объективности. Он не верил, что одна из сторон может стать невинной жертвой, а другая - беспощадным палачом, как это во многих случаях представляла русская и европейская пресса. И чтобы в роли невинных агнцов неизменно выступали армяне...
Поэтому Тукай решил по-своему осмыслить рассказ, восприняв и передав его как художественное отражение человеческой трагедии. В его небольшом предисловии по этому поводу говорилось: "Эта история матери Жавинар, ее сыновей Сипо, Сиропа и дочери Соны (персонажи армянского варианта рассказа - В.Г.) случилась одновременно со многими Фатимами, Фуадами, Шовкет и Бакире. Такие события сейчас на Кавказе происходят очень часто".
Благодаря гражданской позиции, нравственной зрелости и объективности Габдуллы Тукая газета "Аль-гасрел-джадид", в отличие от официальной печати, заняла более правильную и гуманную позицию в освещении трагического противостояния двух соседних народов Кавказа.
* * *
Азербайджанская литературы и культура сыграли значительную роль в становлении Тукая-поэта и журналиста. Еще в начале своего творческого пути он познакомился с наследием великого драматурга и просветителя М.Ф.Ахундова. Он особенно четко следил за новыми изданиями в Баку и Тифлисе. Его ближайший друг и соратник В.Бахтияров, редактор-издатель газеты "Аль-ислах" ("Реформа"), писал в воспоминаниях, что, навестив в 1907 году Г.Тукая в гостинице "Булгар" в Казани, он увидел у него на столе наряду с другими книгами комплект журнала "Молла Насреддин".
Известная фотография Тукая, где он снят с этим журналом в руках, говорит о неподдельном интересе молодого поэта к изданию Джалила Мамедкулизаде. Знакомство состоялось в период выхода первого номера, в 1906 году. Работа Габдуллы Тукая в типографии Уральска и сотрудничество в газете "Фикир" давали ему возможность более тесно и последовательно следить за литературно-культурной жизнью Азербайджана.
Газета "Фикир" последовательно освещала азербайджанскую действительность, часто перепечатывала материалы из бакинской прессы. По утверждению татарского исследователя, профессора Р.Нафигова, в редакции этого в целом прогрессивного печатного органа "внимательно следили за изданиями, выходящими на азербайджанском языке, в особенности за сатирическим журналом "Молла Насреддин". С первого номера выделяли и бакинский еженедельник "Фиюзат" ("Благо"), в первую очередь стихотворения - исключительно содержательные и художественные".
Если посредством "Молла Насреддина" Тукай ознакомился с сатирическим направлением азербайджанской поэзии и творчеством великого Сабира, то журнал "Фиюзат" давал ему возможность следить за художественными поисками поэтов-романтиков: Аббаса Сиххата, Гусейна Джавида, Абдуллы Шаига, Мухаммеда Хади и др.
Некоторые публикации этих журналов через определенное время появлялись также на страницах татарской печати в слегка отредактированном или переделанном виде. Например, стихотворение "Цекайейи-ешг" ("История любви") Мухаммеда Хади в 1907 году было опубликовано в выходившей в Оренбурге газете "Вакт" ("Время") в переложении поэта-романтика С.Рамиева. Кстати, тот же С.Рамиев в том же году блестяще сыграл роль Джангир бека в казанской постановке пьесы "Горе Фахраддина" Н.Везирова.
"Молла Насреддин" особенно быстро нашел себе место в культурной и общественной жизни татар. Уже через две недели после выхода первого номера этого журнала петербургская татарская газета "Ульфет" ("Общение") приветствовала издание Джалила Мамедкулизаде и высоко отзывалась о нем.
Старейшая крымско-татарская газета - бахчисарайский "Тарджиман" ("Переводчик") - также часто обращалась к тематике "Молла Насреддина", сообщала о выходе и содержании почти каждого номера. То же самое можно сказать о газете "Казан мухбири" ("Казанский корреспондент") и сатирическом журнале "Карчыга" ("Ворон"). Последний очень часто перепечатывал материалы из "Молла Насреддина", адаптируя их применительно к татарской действительности. В этом отношении вызывают интерес татаризированные варианты фельетонов "Шайтан" и "Ответ шайтану".
В целом, несмотря на дальность расстояния и коммуникационные трудности, между азербайджанскими и татарскими печатными органами шли интенсивный диалог и обмен материалами. Это было обусловлено прежде всего духом времени и пробуждением масс. Примечательно, что в некоторых случаях азербайджанская печать играла роль ориентира для татарских журналистов. Например, газета "Вакт", приветствуя выход в свет нового сатирического журнала "Яшен" ("Молния"), где одним из ведущих авторов был Габдулла Тукай, советовала ему следовать по пути своего "дедушки" "Молла Насреддина"..
|
