"Кто не знает истины о своем пpошлом, тот не достоин будущего" Восточная мудрость
Объять необъятное - афоризм, парадоксальность которого подтверждается каждый раз, когда мы познаем людей, творчество которых воистину необъятно и не поддается однозначному определению - настолько пророческим видением они обладают. Такую поэтическую дальнозоркость проявил живший в ХIV-ХV веках второго тысячелетия нашей эры ширванский поэт Атааллах Аррани.
Аррани был открыт в 1936 году Т.А.Шумовским, когда он, будучи студентом ЛИЛИ - Ленинградского историко-лингвистического института (ему преподавали И.В.Юшманов, И.Ю.Крачковский и др.), приехал на каникулы в родной город Шамаху, где вновь и вновь бродил по любимым местам, с неиссякаемым интересом читая арабские надписи на могильных скрижалях и минаретных фризах многочисленных мечетей. Теодор Адамович с детства был околдован филигранной вязью арабского письма, изучить которую стало его заветной мечтой и жизненной необходимостью. Вот когда, совершенно случайно, в один из жарких июньских дней он незаметно оказался у полуразрушенной мечети, в полуподвальном помещении которой находился пир (святое место), и вдруг неожиданно для себя под кипой кем-то переписанных коранических сур нащупал еще одну стопку бумаг, аккуратно перевязанную шнурком. Это оказался сборник стихотворений (диван) неизвестного поэта Атааллаха Аррани. Обнаруженный сборник стихотворений Теодор Адамович показывает Крачковскому, который сразу же советует ему не торопиться с переводом их на русский язык, ибо, говорил он, "мой вам совет: не беритесь за преждевременные работы и не распыляйтесь. Все-таки вы пока студент, и ваше основное дело сейчас - накапливать знания, наука не терпит спешки". Но диван был настолько необыкновенным по содержанию, что Шумовский подумал: "Да, я студент, но, что бы я в арабистике ни делал, "Лепестки" всегда будут рядом. И каждый день я буду пробиваться в их мир хотя бы на строчку, чтобы потом подарить найденное золото людям". Теодор Адамович как бы предвидел то, что сказал Аррани в еще не переведенном им сборнике его стихотворений: Творить и познавать - призванье человека: Безбрежен перед ним природы океан. И удалясь от всходов меди века, Ищу в пыли веков я золото семян. ...Да, в пыли десятилетий, опорошенных снегом ссыльных лагерей, Теодор Адамович находил золотые лепестки Аррани. Именно пыль сибирских снегов стала тем млечным путем звездных поисков, на котором по крупицам, с невероятным трудом восстанавливались стихи "Лепестков роз", оригинал которых бесследно исчез после ареста Шумовского по ложному обвинению в антисоветской деятельности. Случилось это в 1938 году, когда он заканчивал четвертый курс ЛИЛИ...
Прошло страшных 18 лет, в течение которых Теодор Адамович непрерывно трудился, по памяти (иметь карандаш и бумагу запрещалось) восстанавливая, анализируя и обобщая идеи будущих научных трудов, которые потом войдут в вековечный фонд арабского востоковедения России...
Только в 1949 году Шумовский вернулся к Аррани. Он впоследствии писал: "Лучше всего я запоминаю, когда запишу.
ArrayЭта особенность памяти оказалась решающей в деле восстановления переводов Аррани. Велика была моя радость, когда я убедился, что многие из них вошли в память без каких бы то ни было усилий с моей стороны и прочно сидели в ней уже второе десятилетие... Но большую часть "Лепестков" пришлось восстанавливать по единичным фразам, иногда по единым словам. Не нужно говорить, какой ценой это было достигнуто, какая аккумуляция воли для этого потребовалась; здесь важен только результат, когда творение древнего ширванского поэта выходит ко всем ценителям и знатокaм прекрасного, живущим в сегодняшнем мире. Я мечтал об этом тридцать пять лет. Эту мечту я смог сберечь и тогда, когда моя земная тропа скользила над бездной... И если эти лепестки золотой розы поэзии, сохранившие свою свежесть в течение пяти веков, станут спутниками души и переживаний разных людей во всем мире, это будет лучшей наградой труду переводчика".
Жизнь Атааллаха Аррани была трагична. Теодор Адамович переводит стихи, которые несут открыто обличительный характер, когда Аррани даже в лицо шаху бросает pезкие слова. Его бpосают в темницу. Но вот в один из дней, когда поэта наконец выпускают на свободу, он просит шаха отпустить его на богомолье правоверных в Мекку, чему тот, разумеется, не мог воспрепятствовать... После продолжительных скитаний старый поэт возвращается в Шамаху, ибо не мог творить за пределами своей Родины... В вышедшей недавно книге "В голову солнце его целовало" (2О1О год) мы впервые представляем это произведение ширванского поэта в виде цельного сборника "Лепестки роз". Ранее стихи публиковались Теодором Адамовичем в различных книгах как поэтические ссылки по ходу прозаического повествования (например, в книге "У моря арабистики" и др). Причем в ней выделены разделы, подчеркивающие тематическую целостность сборника, один только перечень которых дает зримое представление о необятном творческом диапазоне гениального ширванского поэта, где наряду со стихами на сюжет арабского быта и преданий главенствуют такие шедевры, как "Миниатюры о любви", "Илен", "Зин анийят", "Судьбы кусая удила" и "Жизнь и море - безо дна колодцы".
...Долгое время оставалось загадкой: как попал в пир (бережно хранимый у могилы святого человека) сборник произведений Атааллаха Аррани, которые восхищают наш ум чеканным ритмом своих коротких, но таких необъятных для мысленного взора стихотворений и образной живописью слов? Но, благо, стечение обстотельств приводит порой не только к нежданным, но и неожиданным последствиям.
А история пира была такова: по прошествии не одного десятка лет, после разрушения мечети армянскими бандитами в 1918 году, на ее фундаменте - как положено по шариату - на средства (в основном) и под непосредственным руководством ахунда Эльшана начали строить обновленное здание мечети, которая стала называться Голубой мечетью (хотя народ в знак глубокой признательности ахунду Эльшану чаще называет ее "Эльшан-мечетью", а мазар (гробница) святого поднят из полуподвального помещения наверх и теперь находится в смежном с Голубой мечетью пире Имам Заде).
"Настоящее имя святого Имам Заде - Элламе Мухаммед Салех Эль-Мударис, - рассказывает ахунд Эльшан. - В его имени (по традиции написания родословной великого человека) одновременно указываются его морально-этический титул (великий, мудрый, священный - Элламе) и род деятельности, в которой он наиболее ярко проявил свою личность (наставник, преподаватель - Эль-Мударис), а в самом имени как бы запечатлены на века его величавость (Мухаммед - хвалимый, прославленный), всенародная значимость и признание в области знаний и просвещения (Салех - благословенный, праведный).
Мухаммед Салех был крупным ученым и большим знатоком Корана, прославившимся как мудрейший человек преподаванием в медресе всех наук, руководствуясь афоризмом, завещанным Пророком Мухаммедом: "Ищите науку хотя бы в Китае" (т.е. хоть на краю света). Умер Салех Эль-Мударис в 1109 г., и эта дата относится к календарю "Хиджри гэмэри тарихи", что значит лунный (месячный) календарь по мусульманскому летоисчислению (с 622 года новой эры). Таким образом, можно предположить, что он прожил не менее 70-80 лет, и следовательно, год его рождения будет равняться приблизительно 1030-1040 годам. Эта дата очень близка к "девятке века", о которой говорит Аррани в одном из своих стихотворений: "Какие два числа в девятке века Прибавит рок?" - вопрошает он.
Теодор Адамович так комментирует эту строку: "Девятое столетие мусульманской эры соответствует 1395 и 1495 годам нашего летоисчисления. В рамках этого периода времени год рождения Мухаммеда Салеха соответствует (чуть больше) как раз "девятке века" Атааллаха Аррани, и, следовательно, он несомненно оказывается его современником, что (не зная этого) так взволновало Шумовского в тот полуденный час, когда был найден диван Аррани. "Кто здесь погребен и почему, и как при мазаре хранились копии сур Корана, а под их стопками оказались и стихи Атааллаха Аррани?" Д без конца задавался вопросом Теодор Адамович и... не находил ответа. И вот теперь, как нам кажется, удалось-таки приоткрыть завесу над этой будоражившей его ум тайной.
Наиболее правдоподобная версия ответов на упомянутые выше вопросы такова: по всей вероятности, Элламе Мухаммед был не только большим знатоком Священного Корана, преподавая в медресе и комментируя суры в общественных местах, но и (как высокообразованный человек) весьма сведущ в поэзии, причем поэзии передовых взглядов (разумеется, храня это глубоко в душе). Поскольку в диване Аррани немало обличительных стихотворений (причем в адрес самого шаха!), он, по всей видимости, и предпочитал свободомыслие Атааллаха Аррани, проникнутое широким философским мировоззрением и тончайшей общечеловеческой лирикой, всем другим творцам поэтического слова. Зная это, его ближайшие сподвижники, друзья и единоверцы, из века в век, как талисман Души святого человека Элламе Мухаммеда, хранили в его усыпальнице стопку коранических псалмов, а под ними (чтобы не возникло подозрений Д на всякий случай) и сборник гениальных стихотворений Атааллаха Аррани, который сохранился до нашего времени.
"Стихи Аррани "единственный след жизни их творца", Д говорит Шумовский. Но мало ли имен, достойных быть увековеченными в исторической летописи науки, литературы и искусства, оказались почти забытыми по велению бескрылого времени, продолжая жить в своих безымянных творениях? Есть и такие, которые были и являются нашими современниками: Грибоедов, Сэлинджер, Ершов, Шервуд Андерсен... Но благословен будь полуденный час, когда Теодор Адамович через много сотен лет открыл людям "Лепестки роз" блистательного человека Д азербайджанского поэта Атааллаха Аррани, жившего во времена Низами и Хагани.
Забытый ширванский поэт, несомненно, имел имя и фамилию, а Аррани Д это псевдоним, как и у большинства поэтов и ученых того блистательного периода рассвета Ширванского государства. Ведь никто не может быть абсолютно уверенным в том, что стихи Аррани не сохранились Д поэты в прошлом писали очень много... Кто знает Д быть может, они и найдутся?!
* * *
Я жизнь люблю. А, может быть, она
Без памяти в меня, поэта, влюблена
За то, что смертный червь, бессмертное творю?
Она ль мне дарит стих? Иль я ей стих дарю?
|
