Адресованные матери эти мои письма - отнюдь не попытка оживить и доныне не померклые картины минувшего или же растеплить былые чувства, точно уголья в остылом очаге. Пламень ли это души, трепет ли томящегося сердца? А может, предметное воплощение чувства долга, сокровенных моих устремлений и чаяний? Выражение сыновнего почтения к памяти матери? Или одна из форм моего существования без НЕЕ, средство самоутешения и самоободрения? Или же, наконец, результат безотчетных моих поисков возможности соприсутствия с НЕЮ в мире БЕЗ НЕЕ? Все эти вопросы, частью безответные, одухотворены общим объединяющим их началом, имя которому - благословение материнской любви. В любом случае изначальной целью моих писаний было - через раздумья о собственном бытие без НЕЕ определить для себя, кто есть я, каким надлежит мне быть, и вообще, как существовать мне дальше. Таких писем будет еще немало, Мамочка! Писать их я буду всю мою жизнь. Эти обращенные к Тебе слова моего сердца, эти сбивчивые признания моей души - для меня они прежде всего откровения с самим собой. Голубинокрылые странички, написанные БЕЗ ТЕБЯ и предназначенные ДЛЯ ТЕБЯ, по временам мнятся мне посланиями самому себе. Ведь, кроме прочего, они еще и Исповедь. И ведь в строках, на них начертанных, чудесным образом пребывают в единстве наши с ТОБОЙ души.

Заключаю сие послание настоятельною просьбой-пожеланием: да не ввергнут Тебя в тоску, Мамочка, нотки грусти, вызванивающие из каждой моей строчки, да не опечалит Тебя исполняющая их грустная улыбка, и да не омрачат духа Твоего слезы мои и мои сетования!

* * *

Письмо третье

Рай - под ногами у матерей

Пророк Мухаммед

(Окончание. Начало см. "Зеркало" от 3 декабря 2011 г.)

Шесть месяцев и тринадцать дней... Недели, исполненные сомнений и тревог, душевных мук и сердечного томления... Заканчивалось иссушающе знойное лето... Затем пришла осень - прохладная, дождливая... Наконец, настала зима - грянули морозы... снег...

ArrayНо я не замечал смены времен года. Местом моего жительства были Твоя палата и ближайшее прилегающее к ней пространство. Здесь для меня совершались восходы и закаты, здесь порождались и осенние ветры, и зимняя стужа... Весь мир для меня сконцентрировался на площади небольшой комнатушки, где были исконно свои климат и климатические сезоны. А еще - неизбывное пленительное благоухание. Непостижимо, как умел он сохранять явственную свою духовитость в воздухе, сплошь настоянном запахами лекарств, Твой восхитительный аромат, благоуханная моя Мама! То был небесный аромат вселенской Женщины-матери, одна из ее исконных присущностей.

Еще одно подтверждение Твоей ко мне благосклонности и любви. Не откликавшаяся ни на чьи призывы, на тихое мое вопрошание: "Ты слышишь меня, Мама?", едва заметно утвердительно качнула Ты головой... Имело это место всего лишь раз, но и того мне было достаточно. Я готов был обнять весь мир, осчастливленный явленным мне Тобой милостивым вниманием, любимая Мама моя!

А помнишь ли, Мама, как прикасался я к Тебе, как водил рукой по Твоим рукам и плечам? И всякий раз на прикосновения эти Ты немедленно реагировала - едва различимым ли движением тела, мимикой ли делавшегося благостным лица. Убежден, Ты ощущала мою ласку и знала наверняка, что исходит она именно от меня. Пусть не покажется Тебе странным, Мама, но даже и в те дни знал я и радость и, даже, ликование. Оно и понятно, ведь мне выдалось небывалое счастье неотлучно находиться при Тебе, проводить с Тобой все мое время. Ты была жива, больна ли, здорова ли - неважно, главное - Ты была со мной. Мои руки прикасались к Твоим рукам, глаза глядели в Твои глаза, и я целовал Твои руки, волосы... Тебе регулярно мыли волосы. Иногда, не позволяя это делать другим, я мыл их сам. То были совершенно те же волосы, какими любовался я в детстве, - пряные, теплые и чуть влажные на ощупь, какие-то усталые и сияющие, точно россыпь золотых монет...

Я пережил, Мамочка, пережил и это счастье. Постоянно молил я Господа: о великий Боже, не отними у нас нашу Маму, дай пожить ей еще! Пусть хоть в том состоянии, в каком она находится, - только бы оставалась она на земле, только бы мог я ежедневно видеть ее, прикасаться к ней, просыпаться и отходить ко сну, имея ее рядом с собой! Всю жизнь свою готов был я посвятить служению Тебе, полагая его высшим своим предназначением, Мама! Увы, исполниться намерению моему было не дано. Очевидно, судьба почла меня недостойным той миссии, к которой я себя предназначил.

Весеннему празднику Новруз навеки пребыть в моем представлении связанным с Твоим образом. Каждый элемент этого празднества, каждый его атрибут мнятся мне отмеченными печатью Твоей личности, Мама! Всегда перед Новрузом Ты тщательно прибиралась в квартире, после чего все в ней сияло зеркальным блеском. Дом наш делался похож на улыбающийся всем его жильцам новораспустившийся цветок. А сласти твоей выпечки - шекербура, пахлава!.. Вся квартира наша бывала наполнена дивным ароматом плова, который умела Ты готовить как никто другой. Все жилище наше благоухало весной. Но тот памятный Новруз провели мы в Твое отсутствие...