(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 3, 10 и 17 марта 2012 г.)
Абрикосовое Дерево росло, не зная забот, не ведая, что его ожидает на свете, и как только пришла очередная весна и Абрикосовое Дерево стало покрываться почками, Человек-хозяин этого сада, а сад представлял для молодого дерева весь мир - властитель земли, пришел и срезал секачом одну из его веток.
В то время Абрикосовое Дерево впервые в жизни узнало, что такое боль, и впоследствии, когда весна сменяла весну, осознало, что оно обречено вечно терпеть боли.
* * *
Человек раздвинул острием садового ножа кору на том месте, где срезал ветку, втиснул в образовавшуюся щель черенок, тоже срезанный с какого-то дерева, крепко обвязал это место тряпкой, а поверх еще обмотал проволокой.
Ствол и ветви Абрикосового Дерева заныли от боли, небольшой черенок с ветки с какого-то дерева был настолько чужд, неудобен, беспокоен, что эта чуждость, неудобство, беспокойство перехлестывали даже саму боль.
Будучи молодым, неопытным, Абрикосовое Дерево не знало, что такое прививка, и оттого не могло понять, отчего так поступил Человек, почему срезал его прекрасную ветку, почему подверг его подобной муке?
Абрикосовое Дерево всем своим существом хотело вырвать из себя этот черенок чужой ветки, избавиться от него, но что оно могло поделать?
* * *
Тот чуждый Черенок Ветки тоже пребывал в боли и страхе, он тоже не мог понять, почему Человек отрезал его от материнского дерева, впихнул, втиснул в срез незнакомой, с чуждым запахом и чуждым дыханием ветки, и этот Черенок Ветки под корой дерева, в которую был привит, всем своим крохотным существом горевал, тосковал, проливая слезы по своему родному материнскому дереву. Как только наступал полдень и солнце нависало над Абрикосовым Деревом, эта горечь становилась еще более невыносимой, так как обмотанное Человеком и схваченное проволокой место прививки под лучами солнца несло такое тепло и жар, что Черенок Ветки едва мог дышать.
* * *
Поначалу Абрикосовое Дерево не желало делиться с Черенком Ветки влагой и соками, что впитывало из земли, но понемногу оно стало чувствовать, что Черенок Ветки начинает сохнуть от жары и безводья, и Абрикосовое Дерево пожалело его и, хотя никак не могло понять, отчего Человек принес и привил взамен его срезанной ветки этот черенок, подумало: разве Черенок Ветки чем-то провинился, стало делиться с ним влагой и соками земли, и Черенок Ветки стал понемногу оживать, теснее прижиматься к ветке, к которой был привит, пускать ростки.
* * *
Человек часто подходил, проверял, разглядывал, осторожно трогал Черенок Ветки и однажды, придя, развязал и выбросил проволоку и повязку. Начавший понемногу зеленеть Черенок Ветки впервые за все время, что был привит к Абрикосовому Дереву, задышал всей грудью, почувствовал себя независимым, свободным.
* * *
Пришло лето, и ветви молодого Абрикосового Дерева дали первые крупные, желтые плоды, но вытянувшийся, покрывшийся листьями привитый черенок зацвел только следующей весной, стал плодоносить, но его абрикосы были совсем иными - мелкими, красноватыми. И пахли эти мелкие, красноватые плоды совсем иначе, и ветви Абрикосового Дерева, его крупные, желтые плоды никак не могли свыкнуться с этим запахом, этим отличием и соседством, но что было делать? Они были вынуждены терпеть этот запах, ибо иного выхода не было. Той двухлетней давности Черенок Ветки превратился, стал Привитой Веткой, и теперь она гордилась своими мелкими красноватыми плодами, но никак не могла смириться с запахами, отличием, соседством крупных, желтых плодов Абрикосового Дерева. Как быть? И что могла сделать? Она была вынуждена терпеть эти запахи, это отличие и вечное соседство. Она могла только представлять, видеть только в мечтах свое родное дерево, с которым была разлучена два года назад.
* * *
То Абрикосовое Дерево ничего не знало о раздумьях Привитой Ветки. Абрикосовое Дерево не знало и того, что Человек, столь безжалостно срезавший его ветку и прививший к нему обрубок чужой ветки, был биологом-любителем, он производил различные опыты, прививал к одному и тому же дереву черенки различных деревьев. Разумеется, Абрикосовое Дерево не знало этого, но часто во сне ему виделся острый садовый секач, оно чувствовало холодное острие на своих ветках, оно просыпалось в тревоге и в ту ночь уже не могло уснуть.
* * *
И верно, очередной весной Человек срезал своим устрашающим ножом еще две ветки Абрикосового Дерева, привил в места их среза еще два черенка, плотно перевязал тряпкой, крепко перемотал их проволокой.
* * *
Человек не слышал крика, вопля срезанных веток, но Абрикосовое Дерево, конечно, сквозь боль и муку слышало вопль своих веток, но дерево было совершенно беспомощно, оно не могло схватить, остановить руку Человека, и в этой беспомощной боли и страдании оно могло лишь смотреть на свои безжалостно срезанные и брошенные на землю ветви. Затем Человек поднимал и уносил срезанные ветви, иногда одна из них выскальзывала, падала из его рук. Шли дни, и Абрикосовое Дерево видело, как сохнет и превращается в палку упавшая на землю его родная ветка.
* * *
Взрослеющее год от года и вынужденное мириться со своей долей Абрикосовое Дерево стало делиться влагой с новыми (и чуждыми!) черенками, те же крепли, еще больше вживались к месту срезов, они тоже начинали зеленеть, продолжая горевать о своих родных деревьях и, удивительное дело, по мере того, как привитые черенки пускали ростки, вытягивались, покрывались листьями, эта горечь не только не исчезала, наооборот, росла еще больше, и они, эти привитые ветки, по ночам засыпая, часто видели во сне свои материнские деревья.
Новые ветви тоже стали плодоносить, но их плоды были совсем иными, вокруг не росли персиковые деревья, и Абрикосовое Дерево и его плоды не могли знать, что эти плоды именно персики, но их запахи, их чуждость были намного сильнее мелких и красноватых абрикосов. Временами, когда дул ветер, переплетая ветви, пушок персиков касался абрикосов, и тогда все существо Абрикосового Дерева охватывало потрясение. Ему казалось, что то не ветер, а злосчастная судьба поглаживает его плоды.
* * *
Человек очень любил биологию, и ему очень нравилось, что он своими руками творит в природе чудо: привитый к Абрикосовому Дереву черенок персика прижился, обыкновенное Абрикосовое Дерево уже дает прекрасные плоды персиков; годы сменяли друг друга, и Человек прививал к Абрикосовому Дереву все новые сорта абрикосов, персиков, других деревьев, какие-то черенки прививались сразу, иные - нет, в таком случае Человек на следующий год прививал в тот самый срез новый черенок.
Всякий раз, когда Человек приносил новые черенки, Абрикосовое Дерево охватывало смятение не только потому, что будет срезана еще одна его ветка, что оно снова ощутит невыносимую боль, но и потому, что все его существо охватывало черное беспокойство: знать бы, что станет прививать на сей раз к его веткам Человек?
* * *
Наконец, на Абрикосовом Дереве осталась лишь одна своя ветка, все остальные были привитыми, и Человек гордился этим сплошь привитым деревом, демонстрировал его своим гостям. Об этом чудо-дереве, каждая ветка которого приносила различные плоды, писали газеты, его показывали по телевидению, но ясное дело, Абрикосовое Дерево ничего об этом не знало, ибо оно не читало газет, не смотрело телевизор и жило в вечном страдании.
А те привитые ветки проживали такую вот жизнь, выпавшую на их долю, видя всякий день чуждые облики друг друга, вдыхая чуждые ароматы друг друга, слыша чуждые речи друг друга.
* * *
Уже достигшее значительного возраста Абрикосовое Дерево было одним из самых умных деревьев в том саду, в вечной горести обуревавшей все его существо, никак не смиряясь со своей судьбой, оно раздумывало: "Отчего это так? Почему Создатель наградил меня любовью Человека к черенкам других деревьев? Чем я провинилось, что обречено на эту награду? Отчего я не в силах бежать, защититься от этого ножа? Оттого, что таким создал меня Всевышний? Ведь я - совсем не то, что сотворил Он! Сейчас я стал безымянным, уродливым существом, созданным не Творцом, а Человеком! Раз так, то почему я должен разделять, жить судьбой тех деревьев?"
Абрикосовое Дерево размышляло об этом только своим стволом и единственной своей веткой, ибо привитые ветки не только не понимали друг друга, они были в совершенном неведении о мыслях и страданиях Абрикосового Дерева.
Абрикосовое Дерево жило, замкнувшись в своих раздумьях.
* * *
Словно всего этого оказалось мало, но пришла иная беда: единственная оставшаяся родная ветка Абрикосового Дерева так разобиделась на жизнь, что, несмотря на все старания Абрикосового Дерева, желание всеми силами сохранить ту единственную ветку, она, эта ветка, высохла.
* * *
Каждую весну вытянувшиеся ветви на толстом стволе Абрикосового Дерева покрывались почками, зеленели, цвели и приносили различные плоды. Их - и этот старый ствол, и эти ветви - объединяла лишь одна вечная печаль - печаль каждого из них.
19 июля 2009 года, Загульба.
Перевод Азера Мустафазаде
(Продолжение следует)
|
