(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 3, 10, 17, 31 марта и 7 апреля 2012 г.)
Огороженная никелированной цепью, закрепленной на невысоких, красивых опорах, та Олива была единственным деревом в пустынной местности, где кое-где росли лишь чахлые кустарники. Последние изыскания ученых доказали, что возраст Оливкового Дерева перевалил за три тысячелетия.
На небольшой мраморной плите напротив дерева на отдельной стойке, закопанной в землю, была надпись: "Это Оливковое Дерево, возраст которого более 3000 лет, - национальное достояние и оберегается государством".
* * *
В зимнюю пору эта пустынная местность совершенно оголялась, единственной зеленью были уснувшие листья Оливкового Дерева, и когда временами шел снег, те самые листья дрожали во сне от холода. В подобные дни Оливковое Дерево втягивало корнями, проникнувшими далеко в глубь земли тепло, отогревая свои вечнозеленые листья, но больше всего его тревожили часто дующие в этих местах зимой ветры, оно боялось, что ветер разбудит раньше времени погруженные в спячку листья.
Затем приходила весна, понемногу зеленели одинокие кустарники, просыпались листья Оливкового Дерева, его ветви, каждая из которых была в толщину ствола взрослого дерева, грелись после зимних холодов под лучами солнца. А огромному стволу Оливкового Дерева не было дела ни до зимы, ни до лета, ибо уже которое столетие на него не действовала зимняя стужа, да и летний зной не выводил его из терпения.
* * *
Летом, как и три тысячелетия назад, Оливковое Дерево приносило свежие плоды, и поутру они, эти зеленые плоды, покрывались прохладной росой, осенью созревшие плоды, становясь иссиня-черными, падали на землю, дерево росло вдали от жилищ, к нему никто, кроме ученых, не приходил, и, естественно, никто не собирал и не уносил с собой зрелые плоды.
* * *
А гнездо Сизого Голубя располагалось вдали, и, едва вылупившись из скорлупы и впервые осмотревшись вокруг, он увидел то далекое и одинокое дерево, и с той поры то дерево всегда жило в его сознании. И свой первый робкий полет вокруг гнезда он совершил, глядя на то дерево, думая, сможет ли когда-нибудь долететь до того дерева?
* * *
И когда Сизый Голубь научился залетать далеко, он прилетел и сел на тоненькую веточку меж листьев Оливкового Дерева и, глядя на его могучий ствол, на огромные, переплетенные друг с другом ветви, поразился: разве может дерево быть столь величественным?
И в этой удивленности Сизый Голубь спросил:
- Как...как тебя зовут?
Ответ этого одинокого дерева был поразителен:
- Меня зовут Мухтар-киши!
Сизый Голубь, перелетев с ветки на никелированную цепь, подумал: знать бы, кто присвоил ему это имя?
- Я - сам! - сказало Оливковое Дерево.
Неужели Дерево может читать мысли птиц? Что означает это имя?
- "Мухтар" - по арабски означает "независимость, - сказало Оливковое Дерево.
Сизый Голубь удивился знанию и проницательности Мухтар-киши.
- Ты знаешь и другие языки?
- Я думаю на латыни.., - жестким голосом ответил Мухтар-киши.
Если бы Сизый Голубь рассказал об этом своим подружкам, знакомым голубям, никто из них ни за что не поверил бы, что то далекое одинокое дерево владеет арабским, думает на латыни...
А Сизый Голубь, кружа вокруг никелированной цепи, решил задать еще один вопрос:
- Ты...
Но на сей раз Мухтар-киши рассерженно оборвал его:
- Не мешай мне!
- А что ты делаешь? - спросил Сизый Голубь.
- Я беседую.
Сизый Голубь заинтересованно огляделся:
- С кем ты беседуешь?
- Сам с собой!
* * *
Сизый Голубь хотел рассказать не только своим подружкам, другим голубям, даже всем птицам на свете: глядите, вон то далекое дерево зовут Мухтар-киши, оно само дало себе это имя, ему нельзя мешать, так как оно ведет само с собой очень серьезные беседы. Но Сизый Голубь ничего не сказал ни одной птице, не только потому, что птицы не поверили бы ему.., а еще потому...потому, что Сизый Голубь не хотел... не хотел, чтобы еще какая-то птица знала, что то Оливковое Дерево, живущее более 3000 лет, зовут Мухтар-киши, что оно думает на латыни, знает арабский и уже сотни лет беседует само с собой. Это была тайна, принадлежащая только ему, и с каждым прожитым днем Сизый Голубь совершенно укреплялся в убеждении, что на этом свете надо иметь хотя бы одну свою тайну, должно быть одно тайное знание, чтобы жизнь не прошла в полной серости...
* * *
Всякий раз подлетая и приближаясь к Мухтар-киши, глядя сверху на никелированную цепь, ограждающую дерево, он гордился, что Мухтар-киши обхвачен такой толстой, крепкой, чистой, без единого пятнышка цепью. Подобно тому как генеральские погоны придают человеку авторитетность, надежность, даже героичность, так и эта никелированная цепь придавала Мухтар-киши авторитетность, надежность, героичность. Порой при свете солнца никелированная цепь сверкала особенно ярко, и в такие дни Сизый Голубь гордился своим величественным другом еще больше.
А иногда, в осенние месяцы, видя рассыпанные по земле оливы, Сизый Голубь думал, что, быть может, Мухтар-киши беседует сам с собой именно об этом, о своих рассыпанных по земле, гибнущих за ненадобностью плодах. Но кто мог это знать?
* * *
Прошло время, Сизый Голубь познакомился со здоровой и красивой голубкой-самкой, они полюбили друг друга, создали семью, еще через какое-то время голубка снесла яйца, их птенцы, пробив клювами скорлупу, пожаловали на этот наш свет, эти птенцы тоже подросли, затем у них самих появились птенцы...
* * *
... А Мухтар-киши все так же в одиночестве беседовал сам с собой.
* * *
Каждое утро, едва начинало всходить солнце и вокруг разносился птичий гомон, Сизый Голубь, высунув голову из гнезда, вглядывался в сторону Мухтар-киши: сначался виднелось темное очертание, небо прояснялось, и далекий контур Мухтар-киши превращался в одинокое дерево посреди бескрайней, не обхватить глазом, пустыни.
Зрение у голубей острое, и в часы, когда небо было особенно чистым, Сизый Голубь видел и сверкающую под лучами солнца никелированную цепь, и этот блеск сладостной волной разливался по всему тельцу Сизого Голубя.
Далекий блеск ограждающей Мухтар-киши той тяжелой, массивной, чистой цепи обдавал теплом и гнездо Сизого Голубя.
И каждым ранним утром Сизый Голубь про себя приветствовал Мухтар-киши, и, главное, был абсолютно уверен: Мухтар-киши слышит его и принимает это приветствие.
* * *
Росла семья, росли заботы, дел было невпроворот, но все же иногда Сизый Голубь, улучив время, прилетал, садился на одну из молодых веток Мухтар-киши и почти шепотом говорил:
- Здравствуй...
- Здравствуй! - жестким, корявым голосом принимал его приветствие Мухтар-киши.
И Сизый Голубь чувствовал растущее день ото дня дружелюбие в голосе дерева, но ничего больше не говорил, знал, что Мухтар-киши беседует сам с собой и ему нельзя мешать.
В сердце Сизого Голубя накопилось уйма всего, он хотел задать Мухтар-киши множество вопросов о том, что происходит на этом свете, но что поделать, отнимать у Мухтар-киши время было нельзя.
Сизый Голубь вот так в молчании еще какое-то время сидел на ветке, на которую подлетел, глядел на могучий ствол, задубевшие от времени ветки, на зеленые листья, а во время плодоношения и на свежие плоды, затем, чтобы не рассеивать внимание Мухтар-киши, не громко, а просто про себя говорил: "До свидания!" - и улетал.
* * *
О чем говорил сам с собой все эти тысячелетия Мухтар-киши? - Сизый Голубь этого не знал и прекрасно сознавал, что никогда этого не узнает.
* * *
И однажды Сизый Голубь захворал, ослаб настолько, что даже не мог поднять головы и выглянуть из своего гнезда в сторону Мухтар-киши, и понял, что пробил его час, что пришло время уйти из этого мира в мир иной...
Ведь не все живое на земле может проживать на свете три тысячи, даже более трех тысяч лет! Подобная долгая жизнь выпадает на долю только избранных Аллаха.
* * *
И верно, пришел последний миг, и Сизый Голубь, с трудом открыв глаза и дрожа от озноба, сказал:
- Я ухожу... - затем, желая в последний раз увидеть Мухтар-киши, почувствовать своим холодеющим тельцем тепло сияния никелированной цепи вокруг Мухтар-киши, попытался приподняться, но не смог, и слабым, еле слышимым голосом спросил своих детенышей:
- Вы видите Мухтар-киши?
Птенцы ничего не поняли из этих слов: что и кого они должны увидеть? Что или кто такой Мухтар-киши? - и, проливая слезы, решили, что их любимый родитель - Сизый Голубь - в свой последний час стал заговариваться.
Затем Сизый Голубь навсегда закрыл глаза, унеся с собой вопросы, которые хотел задать Мухтар-киши.
* * *
А Мухтар-киши все также в одиночестве продолжал беседовать сам с собой, и кто может знать? - дошла ли до него или нет весть о кончине Сизого Голубя, да к тому же за свою долгую жизнь Мухтар-киши перевидал столько голубей...
За свою более чем трехтысячелетнюю жизнь ничто не тяготило Мухтар-киши, кроме ограждающей его, закрепленной на невысоких, красивых подпорках, никелированной цепи...
Та никелированная цепь мешала мыслям, беседе с самим собой, лишала спокойствия, и Мухтар-киши был убежден, что это чувство беспокойства растет день ото дня.
14 августа 2009 года, Раис Паша. Бодрум.
Перевод Азера Мустафазаде
(Продолжение следует)
|
