Считается, что "истинность высказываний" можно определить, исходя из конкретной логической последовательности, и "правдивость выражения" недоказуема, если, согласно составляющим этой самой методологии рациональным установкам, структура высказывания и текста не содержит в себе верификационной (проверочной) функции, которая является обязательным условием значимости сказанного.
Данные параметры могут быть применимы также к дипломатическому и политическому языку, хотя, конечно, здесь возникает вопрос о неоднозначности заявлений и формулировок, которые объяснимы практичностью и прагматизмом в рамках других измерений и предопределяют то или иное обеспечение разрешения задач тактического и стратегического значения.
Ведь политика и дипломатия, несмотря даже на выведение предписания "позитивной морали", которая соотносится с золотым правилом этики "не делай другим того, чего себе не желаешь", все же феномены как специфичные, так и неоднозначные. То же самое можно подчеркнуть, и рассматривая "геополитические цели", правда, не забывая, что основополагающим императивом в данном случае является территориальный принцип. Насколько стоит обращать пристальное внимание на заявления тех или иных российских аналитиков, политиков и чиновников относительно таких вопросов, как "привилегированные интересы России на постсоветском пространстве", "сепаратистские образования как спорные территории", "обеспечение российского доминирования в геополитически важных регионах", вопрос, определяемый как "риторический" уже не первый год, причем в различных контекстах.
Примечательно и то, что традиционно перечисленные проблемы сопровождаются историческим дискурсом, и это нередко, с одной стороны, объясняется чуть ли не через "провиденциальную неизбежность воссоединения евразийского пространства", а с другой стороны, данному мнению противопоставляется точка зрения о несостоятельности в современном мире идеи российского державничества, неэффективности российской экономики и политического бюрократического механизма, технологического прогресса и развития человеческого потенциала, подчеркиваемого также в рамках становления в России демократических и либеральных институтов.
Называя когда-то концепцию евразийства "мистическим учением", один из теоретиков атлантизма Збигнев Бжезинский, возможно, интуитивно дал оценку деятельности сформировавшихся позднее международных организаций и интеграционных объединений (Таможенный союз, Евразийское экономическое сообщество, Единое экономическое пространство, Организация Договора о коллективной безопасности), которые, несмотря на то, что были созданы со ссылкой на естественность обозначения данных систем государственных отношений, вызванную, по официальным убеждениям, необходимостью из-за экономической целесообразности, исторической культурологической и географической близости и вопросов коллективной оборонительной безопасности, на самом деле идеологически больше опираются, конечно же, на парадигмы мистического в наши дни "имперского единства".
Кстати, напомним, что Збигнев Бжезинский высказался год назад и касательно предложенного нынешним президентом России Владимиром Путиным проекта о создании Евразийского союза на базе Таможенного союза и Единого экономического пространства.
"Эта концепция - полный абсурд. В настоящее время Россия не имеет ни одного исторически релевантного (существенного, уместного - прим. авт.) видения относительно будущего. Москва хотела бы втянуть Украину в экономический блок по понятным причинам. Но в то же время Кремль сочетает это с абсурдной концепцией евразийской России, Евразийского союза, что действительно заставляет задуматься о том, насколько реалистичны внешнеполитические взгляды Путина.
Создание такого альянса не имеет смысла еще и потому, что постсоветские страны не воспринимают единоличного лидерства в каком-либо союзе. Концепция Евразийского союза впервые была выдвинута в 20-х годах прошлого века представителями русской эмиграции в Европе, после того как они решили, что идея восстановления царской империи утрачивает актуальность. Лично я вижу иронию в том, что концепция, выдвигаемая в свое время как альтернатива модели СССР, ныне используется с целью возвращения к объединению на постсоветском пространстве", - заявил Збигнев Бжезинский.
Вместе с тем в последнее время актуализировались дискуссии вокруг будущего Организации Договора о коллективной безопасности, что, по убеждению автора данного материала, связано не только и даже не столько выходом Узбекистана из состава ОДКБ (Узбекистан один раз уже покидал ряды этого военно-политического блока в 1999 году). В принципе, сходство национальных приоритетов и взаимодополняемость интересов стран-членов ОДКБ - проблема весьма противоречивая, и немалое значение в данном вопросе имеет и качество политических элит в государствах, входящих в состав Организации Договора о коллективной безопасности.
Между тем некоторые частые заявления генерального секретаря ОДКБ Николая Бордюжи с упоминанием текста статьи 3, входящей в главу II (Цели и принципы) Устава ОДКБ, в котором отмечено, что "целями организации являются укрепление мира, международной и региональной безопасности и стабильности, защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов, приоритет в достижении которых государства-члены отдают политическим средствам", кажется, больше всего звучат именно при обсуждении вопроса урегулирования армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха, так как эта тема - почти единственный острый вопрос в данном направлении.
Наряду с этим Николай Бордюжа нередко говорит и "о членстве Армении в ОДКБ как о сдерживающем факторе для Азербайджана", почему-то якобы абсолютно игнорируя действительность того, что оккупированные азербайджанские земли, в числе которых и Нагорный Карабах, не являются территорией Армении не только согласно международному праву, но также в рамках российского и армянского законодательства, а значит, и устава Организации Договора о коллективной безопасности.
И, наконец, вспомнились слова одного из известных российских политологов (намеренно не называю его имени, так как сказаны они были совсем недавно, и, возможно, эксперт сам не забыл наш разговор), которые были озвучены после недолгого обмена мнениями о том, что Россия бесспорно, не единственный посредник в вопросе урегулирования армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха, а если так, то почему время от времени высказывается убежденность, будто "рецепт разрешения карабахской проблемы в Кремле", и Москва сама не заинтересована в изменении статус-кво в рамках восстановления территориальной целостности Азербайджана.
Автор данного материала тогда согласился с аргументами касательно того, что не следует винить во всех грехах российскую сторону. Но он также заметил, что приходится учитывать и дислокацию воинских частей России в Армении, участие российского капитала на армянской экономике, и наконец, пресловутые заявления о "российском форпосте в Южном Кавказе".
"Ну, если бы Азербайджан стал форпостом России в Южно-Кавказском регионе, может быть, карабахская проблема и разрешилась бы уже", - заявил несколько неожиданно российский эксперт.
Интересна все же искренность и данного высказывания.
|
