Этнолирические заметки с отступлениями

(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 22, 28 мая и 5 июня 2010 г.)

ОТСТУПЛЕНИЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ

На вопрос, почему он не исполняет мугам, знаменитый художник (а также, что не все знают, и певец) Тогрул Нариманбеков ответил так: "Не могу... Начинаю петь и... хочется плакать!"

Восприятие мугама как плача испытал и я сам, когда после университета поехал в район в качестве сельского учителя с целью увидеть Азербайджан из глубинки, развить свой азербайджанский.

Так вот. На первую свою получку я купил приемник и каждое воскресенье в два часа дня - в святой для всех азербайджанцев час, "час мугама" - садился и пытался понять эту не привычную для меня музыку, которая поначалу не столько нравилась, сколько удивляла, порой даже наводила тоску. Так продолжалось месяца два-три. Тем не менее, с немецкой педантичностью каждое воскресенье я совершал это "окунание" в незнакомую для меня музыкальную стихию. Как вдруг однажды... Однажды я почувствовал, как тепло разлилось по телу, к горлу подступил ком. Даже слезы выступили на глазах! От неожиданности в первый миг я даже испугался. Но потом пришло чувство удовлетворения, удовольствия. А через какое-то время, еще через неделю-две, - наслаждения!

Конечно, в иных, упрощенных формах мугам (или что-то похожее на мугам) исполняют и другие народы. Но азербайджанский мугам, - несомненно, корона, венец жанра; некоторые мелизмы, их называют "zengule", не исполняет - не могут исполнять - никто, кроме азербайджанцев.

И еще. Мугам и ашугская (народная) музыка, которая, так же, как и азербайджанский язык, распространилась по всему Южному Кавказу (знаменитый армянский ашуг Саят Нова большую часть своих песен пел по-азербайджански!), когда-то были близки.

ArrayА потом разошлись. Ашуг (или, правильнее, "ашыг") с его сазом словно бы остался под открытым небом, а "ханенде" (мугамист) вошел в дом (а потом - во дворец); этого требовала и сама хрупкость тара, кожа на котором не любит солнца и влаги.

Наконец, мугам - это и духовное пение (его связывают со словом "маги"). Так, недавно по заказу ЮНЕСКО был снят фильм о мугаме как родоначальнике духовной, а равно и мирской музыки. Не случайно тот же Бюльбюль начинал свое музыкальное образование в специальной школе исполнителей мерсия (школе религиозного пения) в Шуше. Да, в Азербайджане любят и умеют петь. По разным случаям и поводам, иногда и забавным.

Поэт, уроженец Южного Азербайджана, Сохраб Тахир в разговоре со мной как-то рассказал такое. В советские годы, когда границы - особенно на юге - усиленно охранялись, азербайджанцы нашли оригинальный способ общения с родными по ту сторону Араза (который разделяет некоторые села и города Азербайджана, например, Астару). Выходили на берег реки и начинали петь, перечисляя по ходу пения сельские новости: у такого-то корова отелилась, кто-то скончался, да упокоит Аллах его душу, кто-то обручился... Пограничники, в основном русские ребята, не понимая, не придавали этому значения - человек поет, ну и пусть себе поет... Так вот. Шуша, мугам, пение, друг армянин - "kirve"...

И вдруг, как снег на голову, изгнание азербайджанцев из родных мест в Армении, в том же Карабахе, трагедия Ходжалы (помню, как навзрыд плакал в эфире первый независимый телерепортер первого независимого телеканала ANS Чингиз Мустафаев, снимая кадры с обледеневшими трупами изуродованных детей, женщин, стариков, застывших в страшных позах на холодной февральской земле!). И это в конце ХХ века! * * *

"...Азербайджан, Азербайджан!" Этот рефрен, которым завершается каждая строфа знаменитого стихотворения Самеда Вургуна, считают намеком на разделенный на две части Азербайджан, но кто-то, помню, с иронией и не без горечи сказал мне во время торжественного заседания в бывшем Дворце имени Ленина, что это... и желание растолковать вождям (повторение - мать учения!) правильное - не "Адирбижан", не "Адырбыжан" и не "Азебарджан" - название страны. Если Брежневу это можно было простить - дефект речи, то другим генсекам сам Бог велел отработать произношение названия одной из самых богатых (только Азербайджан и не то Россия, не то Беларусь, точно не помню, были в СССР не дотационными!) и к тому же одной из самых стратегически важных (ее называли не иначе как "врата Востока") республик.

Но если бы дело было только в произношении! Азнефть - корова дойная,

Доходней нет статьи -

Покорная, спокойная,

Кто хочет, тот дои. Так писал пролетарский поэт Демьян Бедный, после того как Красная армия положила конец Азербайджанской Демократической Республике, а замерзавшая от холода Красная Россия получила наконец доступ к бакинским промыслам. "Мы вам нефть качай-качай, вы нам политику качай-качай!" - эта нехитрая формула, прозвучавшая из уст Мирбашира Гасымова, малограмотного бакинского рабочего-большевика, привела Ленина в восторг, поскольку полностью соответствовала отношению Москвы к своей сырьевой окраине.

"Нефть качай-качай" - это пожалуйста, с превеликим удовольствием. А вот кто они там, эти "качальщики", выдающие на-гора уже не только нефть, но и рекордные урожаи хлопка, винограда, тех же ранних овощей для Москвы и Ленинграда, никого не интересовало... Это не жалоба задним числом. Это я так, наболело... (Хотя то, что нас не знали и не очень-то любили, - проблема, конечно, куда сложнее и глубже, чем просто большевизм. Последняя работа Льва Гумилева (в соавторстве), опубликованная в 1989 году в двух номерах выходившего в Баку журнала "Хазар", посвящена развенчанию существующего в Европе опасливо-негативного отношения к "азиатской" России и, соответственно, отношению самой России к татаро-монголам, тюркам. Этот историко-психологический этюд под названием "Черная легенда" на большом конкретно-историческом материале разбивает эту легенду в пух и прах, не оставляет на ней камня на камне! Но это другая тема.

Не помог даже "цветочный бум", когда на рынках и возле станций московского метро появились мои соотечественники, как правило, парни молодые да пригожие (кровь с молоком!), выкрикивающие: "Девушка, ты только посмотри, какие гвоздики, пах-пах! Э-э, уходишь? Ладно, зачем тебе цветы, ты сама цветок!"

И надо же - ирония судьбы! - на эти цветы я, как и многие другие бакинцы, после "Черного января", когда столицу советской - еще советской! - республики советские же войска взяли штурмом, как какой-нибудь Берлин, - на эти цветы я смотреть не могу. Тогда, на следующий день после штурма - против безоружных людей! - на политых кровью улицах везде и всюду оказались рассыпаны миллионы... нет, не алых роз, как поется в известной песне, а кроваво-красных гвоздик. Те самые рыночно-назойливые и внешне вроде бы не очень патриотичные продавцы все как один срезали с немалыми трудами выращенные в парниках цветы и, не обращая внимания на вооруженных солдат, охапками несли и несли их, возлагая везде: на асфальте, у стен домов, на раздавленных танками автомашинах, с которых еще не были смыты следы крови!

Да, нас не знали, не очень знают и сейчас..