"Ubi nil vales, ibi nil velis" - "Где ты ни на что не способен, там ты не должен ничего хотеть". Так говорили древние римляне. Справедливость этой поговорки на прошлой неделе продемонстрировала постановка мюзикла "Лейли и Меджнун" со всей возможной убедительностью. Все, что происходило на сцене, можно назвать одним лишь словом - "культурный фаст-фуд" в чистом виде. Наподобие кулинарного фаст-фуда в пластиковой посуде: съел - забыл - выбросил.

Создавалось ощущение, что все участники этого проекта однажды собрались вместе и повторили сцену из кинофильма "Берегись автомобиля": "Не пора ли нам, друзья мол, замахнуться на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира?" (читай: Низами). Тем более что дата исполняется хотя и не совсем круглая, но практически "округлая" - 870-летие со дня рождения. И лозунг был найден: "Легенда возвращается!", и миссионерская карта разыграна - придать классическому произведению современное звучание (в жанре хип-хопа), и спонсора нашли богатого, и сцена центральная, а с чувством меры и вкуса явно недобор. Вернее, нет его и, судя по премьерной постановке, явно в ближайшее время не предвидится.

Принимая во внимание те имена, которые были собраны в проекте, постановка должна была получиться весьма интересной. Молодой режиссер и по совместительству сценарист Ирада Гезалова, знакомая по постановкам в ТЮЗе и театре "Йуг", а также специально приглашенный из Америки хореограф Чарльз Лауренс и художник спектакля Рашад Алекперов.

Саму идею придать поэме великого Низами современное звучание можно только приветствовать. Облекая во внешние современные формы всегда актуальную классику, можно дать почувствовать нерв современного времени, приближая и делая ее действительно понятной для широкой зрительской аудитории.

Возникает другой вопрос: каким образом это осуществить? Судя по программе, мюзикл должен был стать хитом уходящего года: в программе были, помимо попсы, заявлены мугам, мейхана, рэп. Ожидался, пользуясь терминологией Плеханова, эффект "револьверного выстрела", который в свое время употребил Уз.Гаджибейли, чтобы сломать застоявшиеся стереотипы отечественного музыкально-сценического искусства, а получился что-то вроде негромкого хлопка из детской новогодней хлопушки-пустышки.

Теперь по порядку...

Сюжет

Вpемя действия - наши дни. Главные герои - молодые Зейд (Азад Шабанов) и Зейнаб (Оксана Расулова). Если в поэме Низами Зейд, как и Меджнун, так же безумно влюблен в свою кузину Зейнаб, то в постановке И.Гезаловой происходит с точностью до наоборот. Зейнаб безответно влюблена в Зейда, в чем, не испытывая ни малейшего смущения, первой признается Зейду по мобильному телефону (весьма современная трактовка). Зейд довольно цинично предлагает ей встретиться, на что Зейнаб возмущенно реагирует: "Я серьезно!" Ответ Зейда: "И я тоже..." (редкие аплодисменты и смешки в зале - кто-то узнает себя или попадал в весьма похожую ситуацию).

ArrayЗейнаб, чтобы добиться ответной любви Зейда, начинает ему читать строки поэмы "Лейли и Меджнун", и герои поэмы Низами начинают являться герою во сне (не мудрствуя лукаво, И.Гезалова использует хрестоматийный драматургический прием - явление во сне). Под впечатлением от увиденного во сне на Зейда нисходит озарение любви, и он проникается ответным чувством к Зейнаб.

Только чувство любопытства, чем эта трагикомедия (иначе и слово не подберешь) завершится, не позволило автору этих строк покинуть данную постановку после первых 15 минут просмотра. Очарованная видеороликом Самира Фарзалибекова, который днем и ночью крутили на TV, ожидала феерического шоу, ярких красок, танцев. А в результате получили сухое и скомканное выступление в стиле "все успеть и не вспотеть". Утешило одно - все это недоразумение продлилось менее часа и менее минуты, чтобы осознать смысл :Сказки о потерянном времени".

Сценография

Однозначно сказать, что все было плохо, нельзя. Был ряд сценографических находок. Например, использование лейтсвязок ("узловых" моментов) в виде лейтмотива - телефонного звонка, лейтритма - ритмическое соло ударных инструментов под руководством Натика Ширинова на фоне словно "по ветру" колеблющихся створок жалюзи. Интересна была световая подсветка нагары Н.Ширинова в символическом преломлении. Хотя в программе он заявлен как Человек-Солнце, светлое круглое пятно его инструмента на темном фоне воспринималось скорее как луна, предваряющая сны главного героя.

Интересным также было решение показать родителей Лейли и Меджнуна (в исполнении известного ханенде Алима Гасымова и исполнителя жанра мейханы Агамирзы Мамедова) не на сцене, а "над" сценой - в виде предварительно сделанной видеоинсталляции, вносящей символический контекст: слово родителей, аксакалов незыблемо. В целом понимая шаткость "конструкции" постановки и чтобы укрепить ее, была вызвана на подмогу "тяжелая артиллерия" в лице авторитетнейшего Алима Гасымова. Только сцена с его участием и запомнилась больше всего.

Но минусов было еще больше. Например, танцы в постановке Ч.Лоуренса. Понятно, что исполняемые Зейдом и Зейнаб, вначале соло, а затем, следуя логике сценического действия, дуэтом, танцы должны были раскрыть как внутренние переживания, волнения героев, так и их воссоединение в конце. В плане современной хореографии танцевальные номера вопросов не вызывали, но в смысловом контексте танцы, а вернее некоторые их нервно-рефлекторные элементы, как-то не всегда убеждали. Справедливо надо отметить весьма хорошую физическую форму А.Шабанова при исполнении своих танцевальных номеров.

Ироничную улыбку вызвало появление двухместной кровати на сцене (ну куда нашему шоу-бизнесу без нее - непорядок!). И если в сцене объяснения Лейли с Ибн-Саламом появление кровати можно было понять, то ее упорное демонстративное появление до конца постановки никакому логическому объяснению не поддавалось.

Каким-то скомканным оказался видеоколлаж из жизни дикой фауны - вернее львов, взятый то ли из канала Discovery, то ли еще откуда-то, и который должен был изобразить то ли пустыню, куда отправился Меджнун, то ли еще что-то, нечто заумное, многозначное, о котором должен был зритель долгаться сам. Что именно - вопрос. Как и мое многоточие в конце этого предложения...

Но окончательные иллюзии по поводу профессионализма постановки рухнули с появлением в финале ревнивого Ибн-Салама в образе новоявленного мясника, с топором и соответствующим пеньком-колодой на сцене (весьма достойный пример для современной молодежи, что все свои любовные конфликты надо решать столь варварским средневековым методом). Заметно было, что и исполнитель Ибн-Салама - певец Эльнур Мамедов - был сам смущен отведенной ему ролью и явно тяготился этим предметом в руке, но поделать уже ничего не мог. А потому как у И.Гезаловой не было четкой концепции по поводу завершения этого криминально-душераздирающего эпизода, особо не утруждая себя и не мудрствуя лукаво, режиссер напустила на сцену побольше тумана (в буквальном смысле этого слова).

Исполнители

В постановке понравились всего три исполнителя - Азад Шабанов, Оксана Расулова и МС Мурад в образе Дьявола. С образом Дьявола вообще какая-то чертовщина. У Низами данный персонаж отсутствует, зато его активно "эксплуатирует" в качестве полноправного участника всех сюжетных перипетий другой восточный поэт - Фирдоуси в "Шахнамэ". Может быть, режиссеру (она же сценарист) стоило указать в титрах "по мотивам произведений Низами-Фирдоуси"?

Остальные участники проекта - Натаван Хабиби, Эльшад Хосе, Эльнур Мамедов - были какими-то...никакими. Удивление вызвало отсутствие четкой дикции у рэп-исполнителя Эльшада Хосе. А Натаван Хабиби заполнилась только по трем сценическим костюмам - в белом с высокой талией а-ля Джульетта, в красном корсете а-ля Кармен и в чем-то темном коротком в предсмертной сцене.

Резюме

Как гласил рекламный проспект постановки, американский хореограф работал над проектом в течение 40 дней и одновременно проводил мастер-классы хип-хопа для азербайджанских исполнителей. Весьма похвальный жест со стороны американского хореографа. Но в связи с постановкой цифра 40 вызывала весьма грустные размышления - вроде окончательной поминки по гению Низами в современном прочтении, тем более в контексте месяца мухаррама.

P.S. Столь солидный список спонсоров - на всю страницу - от организационной поддержки Министерства культуры и туризма, общественного объединения "Ирели" до спонсорской - Bakcell, Avromed, Park Bulvar и т.д. (не говоря уже об информационной поддержке) я видела лишь однажды - во время гастролей российского Большого театра (российские олигархи на своей культуре особо не экономят). Разница только в том, что наши театры находятся на государственных дотациях, и местные спонсоры как-то не торопятся вкладывать средства в академическое искусство, тогда как для представителей местного шоу-бизнеса проблема найти спонсоров не существует. Стоит ли после этого удивляться, когда исполнителя мейханы Намика Гарачухурлу знают чуть ли не в каждой отдаленной деревне, а имя гениального композитора Кара Караева для большинства бакинской молодежи ассоциируется лишь со станцией метро.