Вчера президент Азербайджана Ильхам Алиев принял заместителя помощника госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Тину Кайданоу. На встрече состоялся обмен мнениями по двусторонним отношениям между Азербайджаном и США, по карабахскому урегулированию, а также по другим вопросам.
Т.Кайданоу также встретилась с главой МИД Азербайджана Эльмаром Мамедъяровым. На встрече состоялся обмен мнениями по региональным и глобальным вопросам.
Отметим, что Т.Кайданоу прибыла в Азербайджан во вторник. Предполагается, что в конце недели она посетит Ереван, где встретится с президентом Армении Сержем Саркисяном и министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном.
Начнем с того, что визит заместителя помощника госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии в Азербайджан, а точнее сказать - в регион Южного Кавказа нельзя отнести к разряду дежурных. Безусловно, в принципе считается, что США считают регион Южного Кавказа зоной своих первоочередных интересов. Но в то же время приходится констатировать, что в экспертных кругах, особенно в грузинских, наблюдается некое, возможно, сознательное преувеличение степени внимания Вашингтона к нашему региону.
Несомненно, США проявляют обеспокоенность развитием иранских ядерных технологий. Кроме того, заботясь о безопасности нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, США вкладывают деньги в развитие нефтегазовой инфраструктуры в регионе, но, как отмечают некоторые эксперты, весьма незначительные даже по американским меркам. Планы Вашингтона в отношении дальнейшего развития ситуации вокруг Ирака и Ирана никому не известны, и по этому поводу делаются различные прогнозы.
С другой стороны, в последние годы Турция, которая является страной-союзницей США, постоянно выдвигает принципиально новые предложения по развитию сотрудничества с Россией, странами Южного Кавказа, Центральной Азии, Ираном, что особенно симптоматично на фоне усилий Анкары вступить в Европейский Союз. Поэтому предполагается, что, если в ближайшее время ситуация с присоединением Турции к ЕС не ускорится, не исключен поворот Анкары на "север и восток".
Эксперты уже отмечают усиление антиамериканских и антиевропейских высказываний у части турецкой элиты.
Более того, у Турции, как, впрочем, и у Азербайджана и Грузии, принципиально различаются позиции с Вашингтоном в оценке влияния на ситуацию на Южном Кавказе возможной войны в Иране. Действительно, финансовые и людские возможности у Вашингтона немалые: пока действует хоть какая-то армейская группировка в Ираке, силы США и НАТО дислоцируются на территории Афганистана и Пакистана.
Да и в военном отношении Вашингтон превосходит Тегеран, и, по мнению ряда экспертов, его победа будет бесспорной. Правда, в связи с этим возникает ряд вопросов, а именно: каковы будут последствия создания еще одной "горячей точки" в непосредственной близости от границ Азербайджана?
Так, силовая акция, во-первых, может повлечь за собой усиление активности курдского населения на территории Ирака, северо-западе Ирана, юго-востоке Турции и северо-востоке Сирии. В ответ Анкара может пойти на создание коалиции Турции, Сирии и Ирана против курдов, и не факт, что эта коалиция займет нейтральную позицию, как в прошлой иракской войне.
Во-вторых, резко усилится сепаратистская и террористическая деятельность, которая перекинется на территорию Южного Кавказа. Так что вместо стабилизации вновь сформируется зона нестабильности. Возможно, поэтому и Азербайджан, и Грузия выступают против участия своих стран в любой форме сотрудничества при силовом решении иранского вопроса.
Кроме всего прочего, причина этого также кроется в отсутствии новых подходов к решению замороженных межнациональных конфликтов в регионе. Одним словом, нет выработки общей стратегии всеми заинтересованными игроками в регионе.
Возможно, поэтому сегодня трудно говорить о влиянии на регион какой-то одной страны - США или России - в противовес другой. Безусловно, в российско-американских отношениях имеются противоречия и элементы конкуренции. Однако прежней бескомпромиссной борьбы за зоны влияния, в том числе и в ближнем зарубежье, больше не наблюдается.
В то же время за последнее время Россия существенно укрепила свои позиции как в Армении, так и Азербайджане. Приходится констатировать, что это делается исключительно за счет США. После вывода американских войск из Ирака единственной сферой взаимодействия России и США в регионе пока что остается Иран.
Нельзя также не вспомнить заявление российского президента Дмитрия Медведева о том, что ему "не стыдно за работу, которую Россия ведет с Азербайджаном и Арменией в качестве посредника в карабахском конфликте, невзирая на все трудности этого процесса". Оно верно лишь в той части, что Москве пока удается проявлять гибкость и настойчивость в поддержании высокого уровня отношений как с Баку, так и с Ереваном.
Важно также обозначить, что, хотя Южный Кавказ является стратегическим регионом, он несет для США и России совершенно разную функциональную нагрузку. Если для Вашингтона более важна транспортно-коммуникационная составляющая, функция звена между Центральной Азией и Европой, то для Москвы на передний план выходит военно-политическая функция, тесно связанная с задачами обеспечения безопасности на Северном Кавказе.
Что же касается нагорно-карабахского конфликта, то эта проблема сейчас в центре регионального политического процесса и, что немаловажно, находится в поле влияния двух региональных игроков, а именно России и Турции, с сильным ситуационным влиянием Ирана.
Контролируя этот конфликт, Москва и Анкара усилили военную составляющую своего влияния в регионе. Россия продлила свое военное присутствие в Армении на ближайшие десятилетия, пролонгировав срок дислокации военной базы в Гюмри до 2044 года, а Турция заключила с Баку договор о стратегическом партнерстве и взаимопомощи, закрепив за собой функции гаранта интересов азербайджанской стороны.
Так что на этом этапе судьба конфликта будет зависеть от дальнейшей динамики российско-турецких политических отношений.
В то же время было бы наивно предполагать, что США уступят свое влияние на Южном Кавказе полностью и бесповоротно. За прошедшее десятилетие американцами в регионе была проделана огромная работа на глубоком общественном уровне. США воспринимались и продолжают восприниматься как сила, способная в определенный момент полностью изменить ход событий или же навязать альтернативный региональный сценарий.
|
