Нам говорят, что мы живем в тревожное время с множеством забот, где больше нет успокаивающей определенности. Однако насколько комфортными были все те прошедшие определенности?
Я вырос в мире, в котором мир и стабильность обеспечивались угрозой глобального ядерного уничтожения. Мой первый семестр в университете совпал с кубинским ракетным кризисом. Коммунистический Восток грозно смотрел из-за Берлинской стены на капиталистический и демократический Запад. Две стороны вели войны через своих марионеток в Азии и Африке. Десятки тысяч погибли, сдерживая линию фронта демократии во Вьетнаме, в который сейчас иностранцы спешат инвестировать свои деньги. Сотни миллионов были отрезаны от глобального процветания в Индии и Китае благодаря безумству Мао Цзэдуна и ведущему в ложном направлении социализму Индийского национального конгресса.
Действительно ли это были лучшие времена? И что это за огромные проблемы, которые должны лишить нас сна сегодня?
Итак, во-первых, сегодняшние проблемы - это результат прошлого благополучия. На планете в четыре раза больше людей, чем сто лет назад, которые производят в 40 раз больше продукции и выбрасывают в атмосферу в 17 раз больше двуокиси углерода. Это вопрос жизни и смерти, вставший перед миром, наш ответ на который остается безнадежно неадекватным.
Во-вторых, мы находимся в необычной ситуации, когда мировой лидер - Соединенные Штаты - является также и крупнейшим в мире должником. Если бы Америка в прошлом не одолжила так много, мир не рос бы так быстро. Америка была "скорее" мировым торговым центром, а не мировой империей. Только подумайте, насколько все выглядело бы по-другому, если бы Америка имела торговый профицит и более управляемый уровень внутреннего кредитования, чем 14-триллионный долговой накат держателей кредитных карточек к 2007 году.
В-третьих, как и всегда случалось в прошлом, мир, с определенными трудностями, пытается приспособиться к приходу нового, очень крупного игрока. Китай был крупнейшей в мире страной на протяжении тысячелетий, и до середины XIX века он также был крупнейшей экономикой - в основном благодаря тому, что имел много покупателей и производителей. Это скоро снова станет реальностью, даже хотя и в пересчете богатства на душу населения Китай стоит после Албании - где-то на сотой позиции в мире.
Но Китай вновь возник как влиятельная сила вместе с Индией, - чье население скоро будет моложе и больше китайского, - и Бразилией. Как нам справиться с этим ростом экономического и политического влияния? В то время как Китай, возможно, начал распространять свое влияние вокруг - например, в своем окружении в борьбе за приморское пространство и нефть морских месторождений - основная угроза, которую он представляет, в том, что страна распадется, а не в том, что он будет процветать.
В-четвертых, в то время как все это происходит, институты, установленные после Второй мировой войны и призванные создавать глобальные правила и следить за их выполнением, потеряли большую часть своего политико-экономического влияния и легитимности. ООН и организация Бреттонвудского соглашения больше не отражают мирового баланса сил. Даже если масштаб проблем, обычных для всех стран, возрастет, их готовность участвовать в их решении уже слишком мала.
В этих обстоятельствах мы крайне нуждаемся в сильном и мудром руководстве. Не было б Америки, трудно было бы представить, откуда ему взяться. Умный президент в Вашингтоне ограничен в действиях политической системой, которая делает почти невозможным достижение консенсуса для проведения реформ у себя дома или решительных действий за рубежом. Многие из политических оппонентов президента Барака Обамы рассматривают идею об американском лидерстве в международных институтах и приверженность обязательствам и многосторонности, как форму предательства американских интересов.
По их мнению, послевоенные партнеры Америки в Европе, все еще представляя более чем одну пятую от мирового производства, просто одержимы своими собственными неадекватными попытками улучшить свою международную конкурентоспособность и спасти валюту, которой многие из них пользуются. Для Европейского Союза не очень красиво проводить такие самоуверенные и согласованные политические инициативы на международной арене.
А что же развивающиеся державы? Китай с огромной выгодой воспользовался мировым рынком, созданным главным образом Соединенными Штатами. А сейчас он стал серьезным испытанием для тех принципов, на которых была основана успешная американская политика демократического и процветающего мира. И другой альтернативы этой модели пока нет. Попытки сохранить преимущества для своих экспортеров и скупать продукцию, невзирая на политическую и экономическую цену, - это тактика для Китая, но не стратегия для всего мира.
А какой план могут предложить другие развивающиеся державы? Ведь скоро Индия может проявить растущую тревогу относительно игры мускулами Китая, а Бразилия может задаться вопросом: было ли это действительно мудрым поддерживать Венесуэлу и Кубу?
А кто сдержит ядерные амбиции Ирана? Кто будет посредничать в ближневосточном мирном процессе? Кто предотвратит глобальное сползание к валютным войнам и торговому протекционизму? Кто гарантирует, что конференцию по изменению климата в Канкуне в декабре этого года не постигнет такая же судьба, как и прошлогодний саммит в Копенгагене? Кто придаст сил и морального авторитета в нелегкой задаче восстановления упавших и падающих государств, которые инкубируют так много наших проблем, от терроризма до торговли наркотиками?
Прошлое было не таким хорошим, как мы его помним. Но сегодня нам не хватает лидерства, и завтра в результате может быть куда опаснее. А тем временем мы дрейфуем вниз по течению, по-видимому, не замечая опасных порогов впереди.
* * *
Крис ПАТТЕН,
последний британский губернатор Гонконга и бывший комиссар ЕС по иностранным делам. В настоящее время ректор Оксфордского университета
Перевод с английского Татьяны Грибовой
* * *
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты "Зеркало" и Project Syndicate /Institute of Human Sciences/ www.project-syndicate.org.
|
