"Возможности Турции на Южном Кавказе остаются ограниченными, поскольку конфликты в регионе оказывают на нее самое непосредственное влияние", - пишет спецпредставитель ЕС по Южному Кавказу в 2006-2011 годах Питер Семнеби в статье, опубликованной в журнале "Россия в глобальной политике". Турция, по мнению автора, выступила с различными инициативами, включая Пакт безопасности и стабильности на Кавказе, однако инициатива не увенчалась успехом - "прежде всего потому, что в ней не участвовал Европейский Союз, ставший к тому времени действующим лицом региональной политики. Произошло это после принятия в ЕС Болгарии и Румынии, которые непосредственные соседи Южного Кавказа".
"Армянский вопрос, по-прежнему, вызывает бурные эмоции, турецкое население энергично поддерживает Азербайджан, и голос многочисленной общины абхазов и черкесов в Турции также хорошо слышен. Трудности, с которыми сталкивается Турция, стремящаяся играть более активную роль на Кавказе, как в зеркале отражаются в ее неудачной попытке нормализовать отношения с Арменией. А без этого она не сможет стать здесь важным игроком", - пишет в своей статье П. Семнеби.
Автор отмечает, что неудача с ратификацией достигнутых соглашений стала огромным разочарованием, однако совместные усилия ЕС и его партнеров служат гарантией того, что процесс лишь приостановился, но не заглох.
При этом бывший спецпредставитель Евросоюза считает, что конфликты в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе препятствуют нормальному политическому и экономическому развитию, угрожают безопасности даже за пределами Кавказа и осложняют отношения с Россией и Турцией.
По мнению П.Семнеби, кризис вокруг Нагорного Карабаха продолжает углубляться, и ситуация кажется тупиковой и неразрешимой. "Внутренняя логика и динамика нагорно-карабахского конфликта чреваты серьезными рисками. Существует реальная опасность резкой эскалации", - пишет П. Семнеби.
По словам автора, политику ЕС в отношении Абхазии и Южной Осетии можно было бы частично использовать для урегулирования ситуации в Нагорном Карабахе, но полное отсутствие доверия между сторонами до сих пор не давало возможности осуществлять системное взаимодействие. "Евросоюз мог бы также, помимо мягких мер по укреплению доверия, внести практический и политический вклад в работу Минской группы. В частности, необходимо упрочить договоренности о прекращении огня. Брюссель внес вклад в политическую стабилизацию, поддерживая реформы в трех странах, однако демократический процесс в регионе пока буксует", - считает автор.
По мнению П.Семнеби, и для ЕС, и для стран Южного Кавказа гораздо более выгодно строить сотрудничество вокруг Черного моря и привлекать другие страны, имеющие выход к морю (Молдова, Украина), а также государства, недавно ставшие членами Евросоюза (Болгария, Румыния).
ArrayБолее широкое рамочное соглашение о региональном сотрудничестве могло бы также способствовать разрешению российско-грузинских и турецко-армянских разногласий.
Он отмечает, что в последние несколько лет Брюссель на самом деле прилагал серьезные усилия к тому, чтобы наладить региональное сотрудничество и расширить сферу взаимодействия Южного Кавказа с соседними странами и регионами, но у всех инициатив были определенные недостатки. "Одна из них под названием "Черноморская синергия" связана с региональной Организацией Черноморского экономического сотрудничества; к сожалению, эта инициатива не оправдала возложенных на нее надежд. "Восточное партнерство", в которое также входят Беларусь, Украина и Молдова, добилось конкретных результатов в смысле углубления двусторонних отношений с каждой из этих стран. Однако конфликт между Арменией и Азербайджаном не дал возможности раскрыть потенциал программы.
Как утверждает П.Семнеби, пока не разрешены конфликты, невозможно реализовать весь экономический потенциал региона "во благо странам Южного Кавказа и их соседям". "Закрытые границы между Арменией и Азербайджаном, Арменией и Турцией, а также отсутствие функциональных связей между Россией и Грузией мешают раскрытию возможностей региона. Все три неразрешенных конфликта блокируют некоторые из стратегических связей и путей сообщения, которые могут проходить по Южному Кавказу. Это имеет колоссальное значение для региона, который исторически всегда представлял собой перекресток стратегических путей с юга на север и с востока на запад.
При этом, по мнению автора, конфликты на Южном Кавказе вряд ли будут окончательно разрешены в ближайшем будущем. Однако конфликтующим на данном этапе не стоит акцентировать внимание на вопросе статуса спорных территорий.
Он отмечает, что существуют разные связанные между собой уровни противостояния, которые необходимо устранять параллельно. Грузинские конфликты включают в себя и межгосударственный, и внутригрузинский компоненты. "Эти аспекты нельзя игнорировать или отрицать. Урегулирование можно считать состоявшимся тогда, когда с этим согласятся все участвующие стороны. А это случится лишь после того, как будут удовлетворены главные потребности сторон: физическая безопасность, безопасность людей и право перемещенных лиц на возвращение. Статус - вторичный вопрос. Стороны конфликта иначе взглянут на вопросы статуса после того, как будут удовлетворены их первичные нужды.
Из статьи П.Семнеби можно сделать вывод о том, что, по большому счету, будущее Южного Кавказа зависит от того, насколько России и Западу удастся согласовать геополитические интересы в регионе. В принципе он предлагает интересную формулу учета интересов, по сути, некое глобальное "разделение труда" между Россией и Западом: пусть Россия контролирует стратегический важный транспортный коридор Север-Юг, а Евросоюз и США - коридор Восток-Запад. Но вся проблема заключается в том, что Россия не согласна с подобным разделением. Она желает контролировать и часть транспортно-коммуникационного и энергетического коридора Восток-Запад, проходящего по постсоветскому пространству, чтобы иметь серьезные геополитические и экономические рычаги давления на Запад и на Евросоюз, в частности.
Позитивным моментом в статье бывшего спецпредставителя Евросоюза является то, что он призывает конфликтующие стороны не зацикливаться на вопросе определения окончательного статуса так называемых спорных территорий. Он предлагает оставить его на потом и начать с ликвидации последствий конфликтов.
Думается, в отношении армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха данный подход может сработать, тем более что он однозначно поддержан со стороны официального Баку. В случае, если он будет принят и со стороны официального Еревана, то без определения окончательного статуса Нагорного Карабаха удастся разблокировать как армяно-азербайджанские, так и армяно-турецкие отношения. Однако формула урегулирования конфликта "статус взамен на оккупированные территории", которой придерживается официальный Ереван, и которая в той или иной степени поддерживается сопредседателями Минской группы, заводит процесс в тупик..
|
