Спустя год после начала "арабской весны" усилилось стремление к демократии в Центральной Азии и на Кавказе. Хотя после серии митингов в России и Азербайджане прошлой весной Freedom House, Human Rights Watch и другие организации сообщают об ухудшении ситуации с правами человека в Центральной Азии и на Кавказе. Какие уроки "арабской весны" полезны и применимы к постсоветской демократии? Отвечая на этот вопрос корреспондента Turan, вашингтонский эксперт по вопросам безопасности и редактор сайта registansnet Джошуа Фауст сказал, что есть несколько причин, почему "арабская весна" не пришла в бывший СССР.
"Самая главная причина в том, что там нет тех социальных связей, которые есть в арабском мире. Для распространения революционной идеи проще, когда все говорят на одном языке и знают историю друг друга", - сказал он.
В то же время акции протеста в Баку и Жанаозене хотя и были большими, но не получили достаточного внимания и не приняли характера общенациональных протестов", - отметил Дж.Фауст.
Что касается ухудшения ситуации с правами человека, то оно может быть связано со старением диктаторов, которые не склонны к реформам и реагируют репрессиями на требования о демократизации.
На вопрос, могут ли молодежные движения изменить ситуацию, эксперт ответил, что такой шанс есть, если они могут получить поддержку и других слоев населения. Говоря о роли США по продвижению демократии, и могут ли такие шаги испортить отношения Вашингтона с этими правительствами, эксперт сказал, что "демократия - хорошая цель, но иногда есть и другие вопросы, как, например, безопасность".
"Такие факторы могут перевесить желание демократизации правительства", - сказал Фауст. "Это несправедливо и неприятно, но именно так действует Белый дом, независимо от того, кто является президентом", - добавил он.
С американским экспертом можно согласиться, но с некоторыми оговорками. Речь все же не идет об общем языковом пространстве или же о знании истории друг друга. Подобные революционные процессы могут иметь характер, скажем так, "прямого действия" только в том случае, если страны входят в единое социально-экономическое, политико-идеологическое пространство. Только в этом случае начинает действовать закономерность "сообщающихся сосудов". Если обратить внимание на "арабскую весну", то нельзя не заметить, что в этих революционных процессах преобладал политико-идеологический фактор. Почти везде мы стали свидетелями жесткого столкновения между авторитарно-тоталитарной "светской" властью и революционными массами, возглавляемыми четко политико-идеологически ориентированными исламистами.
И везде, по крайней мере, на начальном этапе мы стали свидетелями союза двух, можно сказать, диаметрально противоположных идеологических направлений - либералов с политическим исламом. Везде либеральное меньшинство осознавало собственную неспособность возглавить протестное движение и добровольно уступало лидерство политической силе, опирающейся в принципе на тоталитарную по характеру идеологию, каковыми, по сути, являются все мировые религии. И в конечном итоге везде мы наблюдаем усиление влияния политического ислама, который в большинстве стран "арабской весны" стал правящей силой.
По сути "арабская весна" в данный момент находится на "перекрестке дорог". Выбор непростой. Или они пойдут по пути демократии, что представляется очень уж проблематичным, или же строительства тоталитарного теократичного государства - типа Саудовской Аравии и Ирана.
ArrayПри этом стоит отметить, что эти страны имеют все политико-идеологические и социальные предпосылки для строительства теократического государства.
Если рассматривать постсоветское пространство в качестве потенциального региона новой "революционной волны", то страны, входящие в него, можно условно разделить на три категории: к первой категории, скорее всего, можно отнести Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан, которые по политико-идеологическому и социальному состоянию обществ, а главное - по поведению ныне правящих элит все же ближе к авторитарно-тоталитарным "светским" государствам, которые стали "жертвами" "арабской весны". В случае усиления протестных настроений в этих странах, скорее всего, верх возьмут исламисты, как это было однажды, например, в Таджикистане. Единственным сдерживающим фактором на данном этапе является крайне авторитарно-репрессивный характер правления в исключительно "ручном режиме", что является, как показал опыт "арабской весны", крайне неудачным регулятором в случае усиления массовых протестных настроений.
Во вторую группу стран, наверное, можно отнести Казахстан, Кыргызстан и Азербайджан. Хотя и по разным причинам население этих трех мусульманских стран больше тяготеет к светской форме государственного правления. Притом в этих трех государствах существуют в той или иной степени активное в европейском понимании данного явления гражданское общество и независимая пресса. Но нельзя не заметить, что и этим государствам присущи некоторые особенности, характерные для государств первой группы.
Во-первых, все три так называемые республики, даже "демократический" Кыргызстан, управляются в "ручном режиме". А авторитарный характер правления в Казахстане и Азербайджане мало у кого вызывает сомнения.
Во-вторых, во всех трех странах, особенно в Азербайджане, наблюдается усиление позиций политического ислама.
И, наконец, третью группу составляют страны "христианского пояса" (Армения, Грузия, Украина, Беларусь, Молдова), которым при любом развитии процессов не угрожает установление теократического государственного правления. Прекрасно осознаю, что мои друзья-исламисты могут обидеться. Некоторые могут обвинить меня в том, что я считаю ислам, в отличие от христианства, угрозой для демократии. Отнюдь. Автор этих строк считает ислам самой прогрессивной и демократичной из мировых религий, по крайней мере, по сравнению с христианством и иудаизмом.
Проблемы совсем в другой плоскости. Во-первых, ислам, как и любая другая мировая религия, претендует на абсолютную истину, в чем и заключается исходящая от него тоталитарная угроза. Поэтому теократическое государство по определению не может быть демократическим в современном понимании этого слова. Это демократия только для одной категории лиц. Таким образом, только светская форма государственного правления может обеспечить равные права и демократию для всех.
Во-вторых, христианскому миру в течение последних двухсот лет удалось найти регуляторы, позволяющие сосуществование демократического, светского государства с религией. В западном мире и сегодня огромно влияние церкви. Однако существующие регуляторы не позволяют, чтобы это влияние представляло угрозу светским и демократическим основам государства. Для христианского мира опыт теократических государств, когда иудеев можно было отправить на костер только потому, что они иудеи, - это прошлое. Мусульманский мир, к сожалению, еще не определился в этом вопросе.
К сожалению, политический ислам воспринимает демократию чаще всего не как систему ценностей, позволяющую обеспечить равные права всем без исключения, в том числе и атеистам, а как некую процедуру для прихода к власти с целью последующего переустройства общественных отношений по религиозным законам. Логика проста: народ за нас проголосовал. А то, что сорок или даже десять процентов того же народа проголосовало за совсем другое, в расчет не принимается. Для ясности доведу ситуацию до примитивного абсурда. Как-то мне предложили прочитать научный труд известного теолога с мировым именем, в котором четко регламентировалось, что допускается делать, а что нет супругам в постели.
В-третьих, автор этих строк совсем не против использования протестного потенциала ислама. Тем более что ислам является социально активной религией, призывающей к борьбе против несправедливости.
Несколько месяцев назад я стал свидетелем спора между двумя уважаемыми и близкими мне людьми. Еще тогда я хотел написать на эту тему..
|
