Наступление очередной, двадцать седьмой по счету, осени подвело унылый итог несбывшихся надежд в неуютной жизни Роберта. Движение маятника его судьбы однообразно раскачивало распорядок дня от работы до дома. Правда, престижная работа в известной компании и одинокое существование в снимаемой в рент квартире, являлись результатом удачи в начинающейся карьере. Но амплитуда его радости давно уже миновала свой максимум, и его моральное удовлетворение упало вместе с индексом Дау-Джонс, после его неслыханного подъема в период президентства Клинтона. Сейчас Роберт заканчивал вторую часть пути дистанции от уютного городка в Нью-Джерси до шумного разноликого Манхэттена. Первую часть он довольно комфортабельно проезжал до Пенн Стейшэн. Затем пересаживался в нью-йоркский утренний ад - метро и уже вполне проснувшимся приезжал на работу. Это был наиболее приемлемый маршрут для многочисленных трудящихся капитализма. Сегодня, в понедельник, утро было ничем не примечательно от подобных ему тысяч предыдущих. Роберт удобно облокотился о спину огромного верзилы, предохранявшего его от толчков нервозных пассажиров, однако, с другой стороны, весь его комфорт нарушала большегрудая лeди, которая брезгливо отталкивала якобы специально прилипающую к ней толпу. Толчки ее были довольно ощутимы, особенно для Роберта, который не мог амортизироваться, ибо колебания толчков разбивались о несокрушимую спину верзилы. Как всегда в таком положении, пострадавший ищeт сочувствия у окружающих и, найдя такого же бедoлагу, обязательно получает от него сострадание. Роберт оглянулся в поисках такового и очень быстро нашел его в глазах девушки, неудачно разместившейся на скамье напротив верзилы. Тот вплотную стоял перед ней и угрожающe наклонялся всем туловищем, удерживая себя от падения руками, вцепившимися в поручни. Но иногда при торможении поезда он с удовольствием имитировал падение.

ArrayИ тогда девушка непроизвольно съеживалась, как если бы в ожидании падения авиабомбы. В последнюю минуту, когда уже казалось, что вся эта махина мяса рухнет на хрупкую девицу, верзила демонстративно напрягал свои мышцы и выравнивался. Девица, закрывавшая в ужасе глаза, затем осторожно открывала их, очевидно, не веря в очередное свое спасение. Роберту очень захотелось набить морду верзиле за такое "невинное" развлечение. Но он вовремя оценил, что в этих стесненных условиях ему не поможет искусство каратэ, которым он неплохо владел, а вот верзила раздавит его, как клопа, а вернее, как таракана, т.к. клопы в Америке занесены в "Красную книгу". Роберт и девушка сочувственно переглянулись. Роберт заметил, как в ее глазах сверкнули веселые смешинки. Они испуганно озорно округлились и мгновенно трансформировали трагизм ее положения в комедийно-ироническую ситуацию. Встретившись глазами, они оба непроизвольно, тихо прыснули от смеха. И от этого взгляда у Роберта что-то сместилось в организме, как бы его ионы обратились стрелками к магниту - озорной девушке. "Надо ей помочь," - пронеслась благая мысль. В эту минуту верзила, видимо, уловив иронию в ее глазах, снова пошел на опасное сближение. В мгновение, когда только чудо удерживало гиганта от падения, Роберт принял решение нанести резкий удар по шее верзилы. В этот момент справедливого гнева он не думал, что случится с его рукой от удара по этой каменой глыбе. Но на секунду раньше верзила вдруг подскочил с резвостью паука и, отпустив перекладину, схватился обеими руками между ног.

И было просто удивительно, что теперь он, не держась за поручень, все же не падал. Девушка спокойно уложила книгу внутрь сумки и бросила на Роберта свой изумленно-невинный взгляд, говорящий: "А что мне оставалось делать?" Теперь Роберт понял, что это явилась "она" и, что отныне он не сможет жить, не видя ее прелестной улыбки и смеющихся лукавых глаз. Мечта его в образе Одри Хэпберн воплотилась наяву. Такая же стройная, черноволосая, с неуловимым шармом притягательности. Оказалось, что выходить им на одной станции и что работают они в одном высотном здании, но на разных этажах и в разных корпорациях.

- Вы не возражаете, если я буду вас ожидать после работы у выхода в шесть пятнадцать, чтобы обсудить проблему - как нам провести время, - храбрясь своей развязанностью, спросил Роберт.

- Возражаю, - тут же услышал он ответ, который бросил его с высоты эйфории в будничный понедельник.

- Я могу встретиться только в шесть тридцать, но без обсуждения проблем, которыe я ненавижу и стараюсь избегать, - быстро нашла она продолжение и фейeверком распустила свое обаяние. Роберт опять взлетел на седьмое небо. И от этих эмоций у него сладко закружилась голова, и он пропустил момент, когда шалунья юркнула в закрывающуюся дверь лифта. Я не буду описывать, с каким мучением и великим терпением дождался Роберт конца работы. Это известно любому молодому ежу, ожидающему в карауле под осенними листьями свою избранницу. Когда она появилась в семь часов и протянула руку, он, уже потерявший надежду на встречу, ущипнул себя, дабы удостовериться, что все это происходит не в кино.

- Сюзи, - коротко представилась незнакомка.

Роберт растерялся, ибо он забыл, что они еще незнакомы.

- Боби, - глупо представился он и тут же поправился, - Роберт.

Что было дальше, не стоит рассказывать, ведь все мы прошли через эти минуты радости, счастья, новизны и, разумеется, бесконечных глупостей...