На пороге стояла она, ее мама, дождавшаяся дочери. Прижимая к груди старенькую маму, женщина вдруг почувствовала, насколько та уменьшилась. Ладная фигуристая мама превратилась в сухонькую легкую старушку. Хлопоты, расспросы, слезы умиления закончились далеко за полночь. Ночью, размышляя о прожитом дне, женщина не переставала корить себя за редкие встречи с самым близким ей человеком на земле. "Уйдет она из этого мира, а я все буду терзаться тем, что не смогла с ней наговориться, не смогла облегчить ее печали. А когда я стану совсем старой, мой сын тоже будет редко меня навещать, а я буду ждать его, совсем как моя мама ждет сейчас меня."

Утром мысли женщины приняли другое, более оптимистичное направление. Все показалось светлым, радостным. Солнце заглядывало в окно. Мама проснулась намного раньше дочери и успела приготовить на завтрак ее любимые оладушки. Сидя за столом, женщина внимательно наблюдала за движениями матери. Она помнила, как ее мама двигалась, когда была молодой. Стремительно, как ветер. Летящая походка не оставляла никого равнодушным. Ей вслед оглядывались не только мужчины, но и женщины.

ArrayСейчас движения ее были размеренны, аккуратны.

- Мама, ты так осторожно берешь вещи. Вот я все время что-нибудь ломаю, а ты, наверное, не сломала ни одной чашки.

Женщина лукавила. Она очень редко что-нибудь роняла или ломала. Тонкие пальцы, такие же, как у матери, очень ловко обращались с предметами. Мама посмотрела на нее, покачала головой:

- Не поверю, чтобы ты что-то сломала. Наговариваешь на себя. А ты правильно заметила, что двигаюсь я медленнее, аккуратнее. Когда я смотрела на свою бабушку, мне казалось странным, почему она так медленно все делает? Знаешь, что она мне ответила, когда я ее спросила об этом? "У меня, - сказала она, - ум остался такой же быстрый, как у двадцатилетней девочки. Мне все кажется, что вот сейчас я побегу, схвачу, быстренько все сделаю, а получается все не так. Я роняю, спотыкаюсь, падаю. Поэтому надо себя останавливать и помнить, что так быстро, ловко и хорошо все делать, как в 20 лет, ты уже не можешь, и не стоит из-за этого переживать". Я сейчас ее понимаю и пользуюсь ее советом. Делаю все размеренно и потихоньку.

Женщина слушала и разглядывала свою маму, стараясь запомнить ее образ, запастись впрок живыми картинками, где каждое мгновение приносит новое впечатление. Мать поставила на стол большую чашку с молоком, и только тогда женщина обратила внимание на ее руки. Мамины сильные руки с длинными тонкими пальцами сохранили ту же форму, но вот кожа на них! Она сморщилась, истончилась, стала походить на пергамент и, самое ужасное покрылась темными пигментными пятнами.

- Мама! Что у тебя с руками? Почему эти пятна? Ты ходила к врачу? Может, это можно лечить? Давай я позвоню к Азизе ханум, посмотрим, что можно сделать.

- Оставь, милая. Это старость. Что ты хочешь? Все ветшает, стареет, выходит из строя. И люди тоже. Все вокруг.

- Но можно же что-то сделать! Посмотри на наш дом! Он стал таким красавцем!

- Тебе кажется. Это просто обман зрения. А я такая, как есть. Чувствую себя я неплохо и, как старое дерево, могу прожить еще долго, если захочу, - мать остановилась, оставив невысказанными долгие размышления на эту тему.

Родной старый дом, почти ровесник ее мамы, красующийся в самом сердце города, одели в новую одежку: белый камень, литые ажурные решетки, две башенки. Теперь дом смотрелся, как иллюстрация из учебника по архитектуре. Старый дом получил вторую молодость, сиял белизной, подчеркнутой черными кружевами балконных решеток. Поднимаясь по лестнице своего дома, женщина не переставала думать о руках своей матери и том, как можно помочь этой беде...