(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 5 февраля 2011 г.)
Я не был лично знаком с Расулом Гамзатовым. Осуществить знакомство посредством официальных кругов и друзей в Дагестане счел неподходящим способом. Потому пригласил на консультацию Анара, председателя нашего Союза писателей.
Сообщил ему суть дела. Попросил позвонить дагестанскому поэту и пригласить на юбилей, сообщить, что этим вопросом занимаюсь я, уведомив о моих предстоящих деловых контактах с ним; в то же время предупредить Гамзатова о злонамеренной затее Григоряна, которую тот собирается осуществить с использованием имени и авторитета поэта.
Анар муаллим поддержал мои соображения, и тут же, из моего кабинета, мы позвонили по телефону в Махачкалу, Анар переговорил с Расулом Гамзатовым. Узнав о приглашении на юбилей, Расул Гамзатов сразу же спросил, куда ему направить приветственную телеграмму - в адрес Союза писателей? (Это означало, что он, понятное дело, не думает о приезде в Баку). Анар ответил, что Расул Гамзатович давно уже не был в Баку, было бы хорошо, если он приедет. Расул Гамзатович отозвался, что болен, из Махачкалы никуда не выезжает, можно сказать, сидит сиднем дома... Анар муаллим поставил, как говорится, вопрос ребром: мол, вашим приглашением занимается государственный советник Гидаят, который и будет поддерживать связь с вами...
Анар подробно представил автора этих строк. Потом перешел к провокационной затее Григоряна.
Гамзатов отозвался, что не знает об этом деле, разумеется, вздумали прикрыться его именем; сегодня же он поручит фонду приостановить это мероприятие. Тем и завершился телефонный разговор, и спустя два-три часа передали информацию, что подготовка к провокационному мероприятию действительно прервана.
У меня уже был повод напрямую связаться с Расулом Гамзатовым. Первоначальный звонок столь авторитетного писателя, как Анар, оказался как нельзя кстати.
Через пару дней я стал звонить в Махачкалу.
- Мне надо вылететь в Москву, - пока не получается, - отговаривался он.
Правда, уже не ссылаясь на здоровье. Я не унимался:
- Баку Дагестану и вам ближе и роднее, чем Москва.
Гамзатовская реакция на мой первый звонок не была теплой, он воспринимал слова бакинского незнакомца-чиновника как учтиво-протокольные выражения, может, даже с нетерпением ждал, когда закончится телефонный разговор.
- Расул Гамзатович, Вас приглашает господин президент, - сказал я. - И я звоню Вам и веду переговоры по его указанию.
Он осекся.
ArrayВоцарилась пауза. Я почувствовал, что настроение у него изменилось.
- Как себя чувствует Гейдар Алиевич? - тепло спросил он.
- Хорошо. Дела в стране пошли на лад. Сейчас, можно сказать, все идет к лучшему. Сколько времени, как Вы не посещали Баку? - поинтересовался я, отчасти с целью "пошевелить" его память, отчасти - чтобы как-то раскрутить разговор.
- Сколько времени? Наверное, больше десяти лет...
- После перевода Гейдара Алиевича из Азербайджана в Москву вы не бывали у нас... Мы без него пережили очень тяжелые дни, и в конце восьмидесятых, и в начале девяностых годов... Умирали и воскресали вновь, я имею в виду войну, оккупацию, январскую бойню ... изменились и человеческие отношения... соседние, братские народы оказались на краю пропасти. Многое переменилось во всем регионе, и в самом Дагестане тоже, я часто заезжаю к вам, встречаю друзей-горцев, я в курсе, знаю положение.
С возвращением Гейдара Алиевича все дела вошли в колею. Ныне восстанавливаются прежние братские отношения с Дагестаном.
Я подумал, что мой "монолог" может утомить его.
- Состоялся и визит Магомедали Магомедовича в Баку, знаете ли вы?
- Да, отозвался он, - вернулся очень удовлетворенный.
- В ходе визита были обсуждены очень важные вопросы, а главное - восстановление и развитие братских отношений азербайджанского народа и народов Дагестана, уходящих в глубь веков...
Поэтому, Расул Гамзатович, ваше прибытие в Баку в настоящее время, причем на юбилей Самеда Вургуна, окажется кстати.
Он снова заговорил о лечении, о загруженности делами.
- Еще есть время, - сказал я. - К тому сроку вы обязательно поправитесь. И я верю, что приедете в Баку.
Мне хотелось, чтобы вопрос остался открытым, и я не услышал "нет".
- Я позвоню вам, Расул Гамзатович, - сказал я и попрощался.
Он действительно был болен, постарел, сдал. И речь у него изменилась, иные выражения трудно было разобрать.
Для того чтобы в таком состоянии осуществился его визит в Баку, надо было сформировать соответствующее мнение и в высоких кругах Махачкалы. Поэтому я стал обзванивать по телефону различных высокопоставленных лиц. Первая моя телефонная "апелляция " была обращена, разумеется, к моему коллеге, министру национальной политики, зарубежных связей и печати Дагестана Магомедсалеху Гуцаеву. Салех (так я обращался к нему) обещал сделать все необходимое ради осуществления этого визита. (Я и поныне тепло вспоминаю наше многолетнее сотрудничество, дружбу и встречи с Салехом в Азербайджане и Дагестане, его убийство до сих пор отзывается болью и горечью в сердце).
Вспоминаю и второй звонок. Звоню нашему с Салехом другому другу, министру образования Дагестана Низами Казиеву (ныне он первый заместитель премьер-министра). Низами Эмирович считает это приглашение одновременно и "приглашением Дагестана". Затем переговариваю с заместителем председателя Государственного совета Тагибат Махмудовой. Тагибат ханум в разговоре со мной подчеркивает, что Гейдар Алиевич всегда проявлял великодушие.
Я не прошу в этих диалогах о содействии приезду народного поэта в Баку или уговаривании его, просто в ходе беседы оповещаю, что Расул Гамзатов приглашается на юбилей Самеда Вургуна.
Еще звонок - председателю Парламента Дагестана (позднее - первому президенту Дагестана) Муху Алиеву. Хотя с ним, по сравнению с вышеперечисленными лицами, я виделся и общался меньше, Муху Гимбатович, при разнице в возрасте и более высоком должностном положении, всегда проявлял теплоту при наших встречах.
Когда наш телефонный разговор дошел до вопроса о приглашении, Муху Гимбатович комментировал этот шаг как "исторически мудрое приглашение", и я почувствовал, что он от души рад.
Я сознательно не спешил обращаться к председателю Госсовета. Решил продолжать переговоры с самим Расулом Гамзатовым, и уже напоследок, за неделю до предполагаемого визита, переговорить с председателем.
Но сам приглашенный по объективным и субъективным причинам все еще не был готов к поездке. А вдруг визит не состоится? То, что президент поручил мне обеспечить реализацию этого визита, не было связано лишь с занимаемой мною должностью, были и другие факторы..
|
