Не очень деликатное поведение пробашаровских сил с дипломатическими миссиями в Дамаске не на шутку вывело из себя западных лидеров, и их сводную оценку озвучила Хиллари Клинтон. Никто доселе: ни мировая пресса, ни политики и эксперты - не был свидетелем такой раздражительности, с коей государственный секретарь США обрушилась на Башара Асада и всех, кто поддерживает Дамаск в его внутреннем противостоянии с силами оппозиции. Но не только тон, но и суть предупреждения главы внешнеполитического ведомства США раскрыли некоторые невидимые стороны процессов, которые всколыхнули Ближний Восток.

Для начала нелишне задаться вопросами: почему сторонники действующего президента Сирии избрали мишенью для своего негодования именно посольства США и Франции? И почему до сих пор они этого не делали? Наконец, что вынудило первых персон указанных дипломатических миссий без оповещения местных властей пробиться в неспокойную Хаму, которую на Западе поторопились окрестить "сирийским Бенгази"?

Ответить на эти вопросы не составляет большого труда, поскольку они раскрывают всю подноготную процессов и того напряжения, которые вот уже несколько месяцев будоражат сознание не только сирийцев, но и многих людей в мире. Оставим право на поиск ответов за читателем, который и без постороннего вмешательства неплохо разбирается в сути турбулентных событий. Мы же постараемся разобраться в анатомии сирийской одиссеи, которая не на шутку заботит западных стратегов.

Итак, стало ясно, что план подрыва действующей власти в Сирии наткнулся на мощную твердыню, и теперь в ход пущены все механизмы, чтобы заставить Дамаск хоть ненамного отступить, а потом и вовсе сдать стратегические позиции, смирившись с поражением. План кристаллизации действующей власти рушится на глазах. Причина тому - опять же незнание ситуации изнутри.

Расшатывая положение в этой далеко не последней по значимости арабской стране, Запад намеревался решить триединую задачу. В этом треке первым пунктом, как помнится, был разрыв так называемого шиитского полумесяца. Вторым пунктом было создание основ поликонфессиональной системы для страны, которая более тридцати лет сохраняла стабильность, невзирая на козни соседнего Израиля, "братской" Саудовской Аравии и других не менее "родных" княжеств Персидского залива. Последние, то есть братья по крови, кучковались на большой суннитской платформе ради нейтрализации власти Асада. И в этом направлении главная ставка была сделана на суннитскую общину Ливана, которая находилась в авангарде борьбы в прямом и переносном смысле слова.

Наконец, третьим пунктом значилось усиление Запада в зоне, на которую не без расчетов и оснований пристально смотрели Москва и Пекин. Дабы развеять их надежды, западным силам было остро необходимо выбить из колеи действующую власть всеми возможными способами.

Все началось с северо-восточной части страны, где некогда уже вспыхивали мятежи и восстания против центральной власти. Как известно, в начале 80-х годов прошлого века Хафез Асад не долго церемонился с восставшими Хамы и прилегающих регионов, похоронив на корню их надежды на передел власти. К месту вспомнить, что в 1982 году возмутителями спокойствия стали все те же "Братья-мусульмане", целью которых было смещение Хафеза Асада. Президент не дал им даже малейшего шанса.

Теперь по прошествии тридцати с лишним лет на арену вышел клон этой организации под названием "Аль-Каида", который на корню отказывается рассматривать даже теоретические варианты компромиссов с Дамаском.

ArrayИ снова тут приходится констатировать, что под знамена борьбы с Дамаском подняты родственники прежних восставших, ливанские бойцы организации "Хизб-ут-Тахрир", которую вскормили королевские власти Саудовской Аравии. А в роли координатора проекта выступает небезызвестный исламист Джамаль Джаррах, родня которого наследила в американских событиях 2001 года, когда не стало башен-близнецов в Нью-Йорке. По свидетельству западных источников, он является одной из ключевых фигур в масштабной исламистской сети, находящейся на контроле западных спецслужб и довольстве Эр-Рияда.

Кстати, про события тридцатилетней давности искусно тиражируются ужасающие легенды, согласно которым власть Хафеза Асада, дескать, проявила невиданную жестокость в отношении восставших. Западные аналитики и историки льют слезы по усопшим в тех событиях. Но не мешает вспомнить, что и тогда вызов Дамаску был брошен силами, ангажированными именно Западом в целях нейтрализации позиций СССР в Сирии.

Ныне история повторилась, как принято говорить, и уже не в виде трагедии, а фарса. Причем опять у нее торчат уши. Это с невиданной убедительностью доказал последний разворот, вызвавший невиданный гнев госпожи Клинтон. Но к этому моменту мы еще вернемся.

Так вот, ныне эпицентром событий наравне с Хамой, Деръа стал еще и Джиср-аль-Шугур. Как свидетельствуют европейские источники, это "богом забытый приют контрабандистов и скрывающихся от кровной мести или уголовного преследования элементов". Именно тут всплыли в виде вооруженных несогласных сомнительные искатели справедливости. Причем все как один продемонстрировали высокую боевую выучку, искусство прицельной стрельбы, знание навыков не только оборонительной, но и наступательной тактики. И как это неоднократно случалось, правительству ничего не оставалось, кроме как подключить регулярные армейские части и соединения спецназа.

Но вот здесь вдруг появился новый тренд напряжения, и не с кем-нибудь, а с соседней Турцией, которая выказала недовольство размещением вдоль своей границы боевых соединений Сирии. Дамаску хватило дипломатического мастерства, чтобы уладить шероховатости с северным соседом, с которым с недавних пор выработались достаточно обнадеживающие отношения. Но вот со стороны, похоже, многим очень хотелось, чтобы турецко-сирийские осложнения перешагнули за критическую черту, как в случае с Триполи. Не получилось, хотя осадок остался.

Но если все эти перепады и повороты рассмотреть в зеркале событий арабской весны, что пытается вступить в свои права с начала года, то многое становится очевидным. Сирия, как страна, которая окольцована недружественными режимами, выработала в себе искусный нрав все видеть и из всего черпать необходимые уроки.

В конце прошлого года, когда геополитика Ближнего Востока дала первые тектонические скачки, на юге Ливана произошло событие, о котором имеющие к нему отношение центры предпочли умолчать. В зоне, где балом правит "Хезболлах", объявились боевые дружины "Аль-Каиды", которые по существу должны были объявить войну военизированным дружинам ливанской шиитской группировки. Пришельцы вдруг заняли выжидательную позицию.

Надо полагать, в ожидании приказа командования, которое находилось на Аравийском полуострове. Но почему-то пришельцы воздержались от первоначального плана и тихо ретировались, оставив поле борьбы без боя. После того как забурлили площади в Каире, Тунисе и Триполи, арабские источники сообщили, что причиной фальстарта в южном Ливане стало простое недоразумение. Не дождавшись оплаты, наемники, мол, отказались от боевой задачи и вернулись в свои базы на территории нефтяных княжеств. Подчеркивалось, что спонсором операции был королевский клан Судаири, который владеет ситуацией не только в Саудовской Аравии, но и на всем арабо-мусульманском Востоке за некоторыми исключениями.

Подчиняясь законам физики, энергия, потраченная, точнее, недоплаченная на юге Ливана, не пропала и не испарилась, а перетекла в качественно новую форму, заявив о себе в других частях пассионарного региона.

Получается, что Дамаск уверенно следил за ситуацией, умел даже предвосхищать неудобные для себя тенденции. Но на пути фронтового напора вражеских сил ему все же пришлось поднапрячься, чтобы отбить нешуточные атаки разношерстных исламистских сил. И если принять во внимание, что ему противостоит настоящий исламистский интернационал, то можно заключить, что он пока держится молодцом. Но что будет, если сторонним силам удастся-таки вбить клин в его отношения с Анкарой?

Сможет ли Дамаск сманеврировать, чтобы избежать противостояния на протяженном фронте, да еще и с сильным соперником? И еще, на почве чего могут разойтись взгляды соседних стран?

По всему видно, что Запад всеми силами раскачивает ситуацию с конфессиональными особенностями, делая заведомый упор на главенствующее положение алавитов..