Независимо от того, преуспеет ли демократизация на "новом Ближнем Востоке" или авторитарные формы правительств возобладают вновь, одно коренное изменение уже стало очевидным: никто не будет в состоянии управлять, не принимая во внимание мнение общественности внутри страны.
Эта перемена изменит параметры внешней политики ближневосточного конфликта (как израильско-палестинского конфликта, так и конфликта между израильтянами и арабами в более широком смысле). Несмотря на войны в Ливане и Сскторе Газа, а также интифады на оккупированном Западном берегу реки Иордан, эти параметры оказались удивительно устойчивыми в течение многих десятилетий, будучи закрепленными мирными соглашениями с Египтом и Иорданией и соглашениями в Осло с палестинцами.
Но все это вскоре изменится. И хотя тектонические сдвиги в регионе были вызваны "арабским пробуждением", его игроки не ограничены арабским миром или границами ближневосточного конфликта. Соединенные Штаты, Европа, Турция и, в некотором смысле, Иран - все играют в этом свою роль, некоторые более непосредственно, чем другие.
Давайте начнем с США. Речь президента Барака Обамы в Каире два года назад стала поводом для больших ожиданий, но лишь немногие из них были (а то и вообще не были) выполнены. Вместо этого США позволили формироваться политическому вакууму в отсутствии любых действий со стороны правительства Израиля. Этот вакуум теперь заполнен "арабским пробуждением".
Тем временем Европа озабочена своим собственным кризисом. Но в последние несколько лет европейцы во главе с немецким канцлером Ангелой Меркель и французским президентом Николя Саркози де-факто хлопнули дверью перед лицом Турции относительно ее вступления в Европейский Союз. В результате Турция начала проводить неооттоманскую внешнюю политику, в которой центральная роль отводится арабскому миру - даже в большей степени, чем Кавказу, Средней Азии и Балканам.
Конечно, Турция, в соответствии с ее интересами безопасности, а также политическими и экономическими интересами, не имеет никакого иного выбора, кроме как обращать пристальное внимание на своих южных соседей, и вынуждена попытаться предотвратить там хаотическое развитие событий. Турция столкнулась бы с теми же рисками, даже будучи интегрированной в европейский контекст, но тогда ее приоритеты были бы абсолютно другими.
В ответ на близорукость Европы Турция оставила свои устремления к членству в Европейском Союзе и выбрала неооттоманский проект, направленный на то, чтобы она стала главной силой на Ближнем Востоке, - изменение политики, которая отражает и интересы, и идеологию. С одной стороны, Турция рассматривает региональное господство как стартовую площадку для более значимой глобальной роли; с другой стороны, она рассматривает себя как образец для подражания для успешной модернизации Ближнего Востока на исламско-демократической основе.
Эта ставка на региональное преимущество рано или поздно приведет Турцию к серьезному конфликту с соседним Ираном. Если Турция будет преобладать, то Иран и радикалы в регионе останутся на проигрывающей стороне истории - и они знают это.
В то время как правительство турецкого премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана пытается поддержать хорошие отношения с Ираном, его стремление стать ведущей суннитской державой означает, что Турция должна рано или поздно оспорить влияние Ирана в Ираке, так же как в Сирии и Палестине. И это означает конфликт.
Существенное ухудшение отношений Турции с Израилем связано с этой, находящейся на стадии становления, ирано-турецкой конкуренцией. Безусловно, у этой конкуренции также есть положительная сторона с израильской точки зрения - ослабление Ирана и других региональных радикалов. Но для Турции, как для честолюбивого регионального лидера, интересы палестинцев, естественно, более важны, чем ее отношения с Израилем. Это стало еще более очевидным в свете революционных изменений в арабском мире и в корне переориентировало внешнюю политику Эрдогана.
В результате Израиль оказывается во все более и более трудной ситуации. Без собственной стратегической переориентации, так как оставаться пассивным в быстро изменяющемся мироустройстве - опасное решение, Израиль еще больше терял бы свою легитимность и изолировал бы себя на международном уровне. Жизнеспособный израильский ответ на разительные перемены в регионе (и их уже обозримые последствия) может только принять форму серьезного предложения о продолжении переговоров палестинскому правительству Махмуда Аббаса с целью подписания всестороннего мирного соглашения.
К вопросам безопасности нужно отнестись серьезно, но они становятся все менее весомыми, потому что может пройти достаточно длительный период времени между заключением соглашения и его полным выполнением, для того чтобы можно было их решить по взаимному согласию. Но текущая пассивность Израиля - со всеми ее отрицательными долгосрочными последствиями для страны - вероятно, продолжится, пока премьер-министр Биньямин Нетаньяху считает, что выживание своей коалиции более важно, чем убедительная мирная инициатива.
В то же самое время давление арабских революций преобразовывает палестинцев в динамичный политический фактор. Например, ввиду вырисовывающегося падения президента Сирии Башара аль-Асада, давления египетской революции и новой роли исламизма в регионе, союз ХАМАС с Ираном становится все более и более проблематичным. Еще не известно, будет ли в конечном итоге "турецкий курс" преобладать над радикалами в секторе Газа или нет.
В любом случае ХАМАС столкнулся с необходимостью принятия некоторых опасных решений, влекущих для него серьезные последствия, особенно если его главный конкурент, Палестинская автономия Аббаса, преуспеет в своей текущей дипломатической кампании в Организации Объединенных Наций. Обама обещал создание палестинского государства в течение одного года, и Аббас теперь действует исходя из этого обещания.
И здесь очень важно, что же будет происходить дальше. Будет ли Аббас в состоянии удержать палестинцев на дипломатическом пути, или ситуация снова ухудшится до насилия и других бедствий? И на что будет похожа палестинская дорога к миру после решения ООН признать некоторую форму государственности для Палестины?
Учитывая текущий темп перемен на Ближнем Востоке, нам, возможно, не придется долго ждать ответов или возможности задать больше вопросов.
Перевод с английского Татьяны Грибовой
* * *
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты "Зеркало" и Project Syndicate /Institute of Human Sciences/ www.project-syndicate.org.
|
