В первые дни января большинство стран Старого Света отмечают 10-летний юбилей полноформатного введения единой евровалюты. Именно 1 января 2002 года поступили в обращение в 12 странах Западной Европы наличные банкноты и монеты с известным теперь всем названием и символом. Спустя десятилетие в валютном союзе уже состоят 17 государств, еще пять стран используют евро на основе специальных договоренностей.

Юбилей, однако, получился далеко не праздничным. Фактически весь минувший год прошел для Европы под знаком отчаянных усилий ее лидеров спасти евро от краха. В 2011 году с этой целью было проведено в общей сложности более 15 встреч на уровне высшего политического руководства стран ЕС, руководителей центробанков и министров финансов, глав Европейского центрального банка (ЕЦБ), МВФ и Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), руководителей Еврокомиссии и Европарламента. Последний в 2011 году саммит глав государств и правительств стран-членов ЕС состоялся в декабре в Брюсселе. Он анонсировался как "последний шанс на спасение евро и самого Евросоюза".

В целом как малоутешительные для евро и ЕС характеризует итоги этих усилий мировая пресса. Влиятельная деловая американская газета The Wall Street Journal в конце прошлого года опубликовала цикл статей под заголовком "Разъединение Европы", в одной из которых долговой кризис стран еврозоны характеризуется уже как глобальная угроза, "которая обратила вспять многолетнее движение стран Европы к глубокой экономической и политической интеграции". В еще менее оптимистической тональности итоги года подводит британская The Guardian: "В Европе 2011-й запомнят как год, когда евро превратился из светлой мечты в кошмар..." Не менее характерна реакция влиятельного американского журнала Foreign Policy на итоги франко-германских инициатив. В номере от 13 декабря прошлого года под красноречивым заголовком "Меркелезация Европы" они охарактеризованы как "немецкое шоу одной участницы", в результате которого 24 страны-члена ЕС ожидает незавидная участь "толпиться в комнате для прессы", а Великобритании будет отведена и вовсе малопочтенная роль "заглядывающей в окно".

Совместная инициатива канцлера ФРГ Меркель и президента Франции Саркози внести в Лиссабонский договор поправки, которые теоретически могли бы обеспечить проведение унифицированной бюджетной и фискальной политики странами ЕС, ввести в Союзе режим жесткой бюджетной экономии, включить "долговые тормоза" для роста государственного долга, ужесточить финансовую дисциплину и таким образом укрепить единую евровалюту, была решительно отклонена премьер-министром Великобритании Кэмероном.

Париж и Берлин взяли курс на преобразование ЕС как политического и экономического союза независимых государств в некую, пока еще слабоструктурированную на первом этапе государственность, которую, однако, можно будет со временем трансформировать в подобие Соединенных Штатов Европы. Совокупный ВВП Германии и Франции почти равен ВВП КНР, но при этом германская доля гораздо выше.

Флагманы Евросоюза прекрасно понимают, что только экономика объединенной Европы, сцементированная общей валютой, способна эффективно действовать в условиях ужесточившейся мировой конкуренции. В этом контексте становится более понятным смысл политических заявлений о разноскоростном развитии европейских стран, о том, что такие страны Южной Европы, как Греция, Испания, Португалия, Италия, могут стать полноценными участниками новой Европы в более поздний период, когда они по развитию приблизятся к уровню франко-германского локомотива. Уже упомянутый выше американский журнал Foreign Policy обрисовал перспективу такой новой Европы как "безрадостный союз взысканий, бюрократических правил и кипучего негодования...".

Вспоминается в этой связи знаменитое утверждение австрийского экономиста и философа, лауреата Нобелевской премии Фридриха Хайека о том, что самое пагубное последствие широкого государственного контроля и правительственного патернализма проявляется в трансформации национальной ментальности, в изменении характера народа. Теряется инициативность, размывается самостоятельность, ослабевает привычка брать на себя ответственность и самостоятельно действовать в зоне рисков. На смену этому приходит готовность действовать в соответствии с директивами, предписаниями, ограничениями и инструкциями, которые устанавливает правительство.

Ясно, что объединенная Европа столкнулась с весьма серьезной проблемой, в первую очередь связанную с тем, что процесс ее расширения шел слишком быстро и что в него были по политическим причинам вовлечены страны, не слишком готовые к объединению.

ArrayК тому же именно в этих странах широко распространилось мнение, что совсем пропасть не дадут, в нужный момент выручат. Отсюда жизнь не по средствам по правилам патерналистского государства "всеобщего благосостояния" при правительствах социалистических партий. Крах такого подхода и чрезвычайных усилий по выходу из кризиса по либеральному, но крайне жесткому сценарию, демонстрируют Испания, Италия, Португалия и Ирландия. В первой социалисты потерпели сокрушительное поражение на недавних выборах, во второй популисту Берлускони пришлось уйти в отставку. С другой стороны, титанические усилия Италии, Испании, в определенной мере Греции, показывают всю привлекательность и экономическую целесообразность единой валюты. Выходить из такого союза добровольно пока охотников не нашлось, наоборот, другие тоже хотят вступить. Но отбор теперь будет очень жесткий.

Характерно, что европейские проблемы несколько вдохновили украинских сторонников интеграции с Россией. Вроде бы, зачем Украине ломиться в ЕС с его проблемами, в котором, к тому же, ее не ждут? Надо заметить, что эту формулу придумали не в Киеве, а в Москве, которая с большим беспокойством следит за малейшими подвижками Украины в европейском направлении. В конце концов, в ЕС вообще никого не ждут. При этом либо не замечаются, либо замалчиваются гораздо более существенные проблемы Таможенного и Евразийского союзов.

Характерно, что в Казахстане, президент которого был вдохновителем объединения на постсоветском пространстве, все громче раздаются голоса противников такого объединения. Вопрос присоединения Украины к союзам под российским патронатом становится проблемой дальнейших перспектив так называемой интеграции, а фактически восстановлением единой и неделимой России с максимально возможным возвращением земель, временно потерянных. Так что раздувание и преувеличение проблем ЕС вполне укладываются в main stream российской политики что на Южном Кавказе, что на юго-западном направлении.

Вопрос присоединения к тем или иным межгосударственным союзам следует решать, руководствуясь исключительно национальными интересами страны. Однако при этом полезно понимать, что стабильность не всегда означает беспроблемность. Сложности были и будут всегда, очень часто они являются результатом движения вперед.

Скорее всего, распад Европейского Союза в ближайшей исторической перспективе маловероятен, чего нельзя сказать о зоне евро. Здесь вполне возможны варианты выхода или отлучения тех или иных стран от общей валюты. Но как таковая она не исчезнет. Слишком много преимуществ получила объединенная Европа от наличия своих денег. Другой вопрос, что евро не может решить всех проблем, и сами проблемы евро - следствие сложностей в экономических организмах европейских стран. Поэтому их преодоление находится в политической и экономической плоскостях.

Усиление брюссельской бюрократии не способствует выходу из кризиса, но и совсем без нее тоже уже нельзя. Как пройти между Сциллой свободного рынка и Харибдой государственного и даже надгосударственного регулирования при сохранении суверенитета стран - очень сложная задача. И ее нужно решать. А пока европейцы, взяв в руки юбилейную коллекционную монету достоинством 20 евро, на реверсе которой эстонский гравер изобразил часовой механизм с несцепляющимися шестеренками, получают лишний повод задуматься о том, как лучше видоизменить валютный союз так, чтобы не пришлось отказываться от достигнутых положительных результатов и обеспечить такое же четкое сцепление интересов стран-участниц, какое можно наблюдать применительно к шестеренкам, если и не швейцарских, то хотя бы хороших французских часов.