* * *

В жизни есть такие личности, такие люди, о которых не говорить, не писать невозможно. Эти люди многое перевидели в жизни, прошли немало испытаний, одним словом, прошли такой интересный жизненный путь, что достойны сегодня по праву служить примером для нашей молодежи.

Шоссейная дорога, не доходя до горы Геязан, тянется к склонам маленьких холмов и затем, свернув направо, приводит к ложбине Лори. Солнце, скрывающееся за горой Лалвар, почти совсем село, когда наша машина остановилась на вершине так называемой Черной скалы. Отсюда открывалась живописная панорама лесистых гор, глубоких ущелий и зеленых нив, от которых трудно оторвать взор.

Хотя от села Ламбели, что граничит с Грузией и Арменией, нас отделяло десять-пятнадцать километров, казалось, что до него рукой подать. А внизу сине-голубые облака, медленно гонимые ветром, плыли куда-то, в только им известном направлении.

Михайло и Джавад - оба имени родные мне еще с детства. Помню, в 1957 году весть о присвоении Мехти Гусейнзаде звание Героя Советского Союза молниеносно разлетелась во все дальние уголки нашей необъятной Родины. Тогда мы, школьники, на переменах без устали перебивая друг друга, рассказывали уже в который раз все, что знали об этом легендарном герое. Даже самый строгий учитель математики Гияс Гаджиев в виде исключения посвятил урок дружбе своего односельчанина Джавада с Мехти. В нашем представлении Михайло и Джавад были самыми храбрыми, самыми великими на свете героями.

В пути много раз переспрашивал Фарруха Султанова, как выглядит Джавад.

- Среднего роста, с быстрой ходьбой и острый на язык, - всего одной фразой описал он своего друга. И потом, смеясь, добавил: - Он так же, как и я, подарил свои черные кудри ветрам чужбины.

Да и на самом деле, Джавад Хакимли ничем сверхъестественным от окружающих, на первый взгляд, не отличался. Слушаешь рассказ Джавада о его боевом друге Мехти и удивляешься его памяти, скромности. Хорошо сказано: "Не каждый знает цену другу". Трудно "выудить" у Джавада что-то о нем самом. О чем с ним ни поговоришь, что ни спросишь, он обязательно начинает рассказывать случаи, связанные с Мехти и другими партизанами. Признаться, во время первой встречи с ним настолько он меня увлек своим разговором, что после, рассматривая свои записи, выяснил: у меня оказалось в блокноте всего несколько заметок - и то только о Мехти.

У бывшего партизана имеется богатый архив.

ArrayДжавад бережно хранит редкие фотоснимки Мехти, сделанные в плену, рукописи и стихи.

В одной из папок, что Джавад достал из книжной ниши, отделанной старинным национальным орнаментом, мое внимание привлек пожелтевший от времени лист. С разрешения хозяина дома читаю: "Дорогие товарищи! Свобода и время мести, которые мы с нетерпением ждали, наступили. Теперь слово за вами. Вместе с другими товарищами вам необходимо быть в назначенное время в заранее точно определенном месте. О них вам скажет человек, который вручит письмо. Задержка и откладывание побега будут караться смертью. Отряды партизанских объединений обязательно обеспечат вам переход на сторону партизан.

Прочти, передай товарищу.

З е м л я к и

Смерть фашизму - свобода народу!"

"Текст этой листовки в начале 1943 года написали Мехти и я. Листовки, написанные на азербайджанском и русском языках, распространяли среди всех пленных. Еще будучи в лагере пленных, Мехти собрал вокруг себя смелых, храбрых людей, каждый имел псевдоним, который давал Мехти Гусейнзаде. Таги Ализаде он назвал Иваном Черным, Джавада Хакимли - Чернобородым, Фарруха Султанова - Федей. Особо любил Мехти среди партизан югослава Марио, Сара (заместителя Мехти) и немца Фрица".

- Я не очень доверял Фрицу, - продолжает Джавад Хакимли рассказ о своих боевых друзьях. - И потому предупреждал Мехти: амиоглы (мы всегда так обращались друг к другу, и все думали, что мы родственники. И поэтому во время похорон Мехти мне первому дали слово), сколько волка ни корми, все в лес смотрит. Я боюсь Фрица.

А Мехти, улыбаясь в ответ, говорил:

- Что ты, он такой парень, - и поднимал большой палец кверху.

В реальности же Фриц был преданным нашему общему делу до конца. Потом мы узнали, что его отец был австрийским коммунистом.

- Джавад муаллим, говорят, что сам Мехти восхищался храбростью Ивана Черного - Таги Ализаде, Анвера Мамедова. Вам известно что-нибудь об их судьбе?

- Мехти особенно гордился героизмом Ивана Черного. Таги был совсем юным. Ему, уроженцу Баку, было всего от роду двадцать-двадцать один год. Боец группы разведчиков, он не знал страха. Самые опасные и сложные задания выполнял один - взрывал мосты, бесшумно "убирал" фашистских караульных. За голову Ивана Черного, как и за голову Мехти, фашисты обещали дать денежное вознаграждение - 500 тысяч лир. Однако немцам схватить его никак не удавалось. Он и вправду был ловким и беспощадным к фашистам.

В 1944 году, во время одной из операций в селе Ренче, вблизи города Горица Северной Югославии, фашисты напали на след Таги. Началось его преследование. Немецкие солдаты и власовцы окружили село...