(Окончание. Начало см. "Зеркало" от 21, 28 мая, 4, 11, 18 и 25 июня 2011 г.)

* * *

Жизнь в Турции, сражавшейся за собственную независимость с иноземными захватчиками, задыхавшейся от осадного положения, голода и лишений, также была чрезвычайно сложной. Но появилось одно важное преимущество: исчез ежеминутный страх за жизнь и свободу свою и детей. Вместе с тем и на новой родине также приходилось бороться за обеспечение самых элементарных потребностей.

Правда, когда Шафига ханум прибыла в Стамбул, здесь уже жили ее сестра Нигяр, братья Гейдар и Джовдат Мансур. Однако они не были в состоянии кому-то помочь. Напротив, сами нуждались в поддержке. Исмаил Гаспринский не оставил после себя какого-либо богатства. А то, что было, захватили большевики. Поэтому все его дети жили в нужде. Нигяр ханум еще в Крыму вышла замуж за очень беспардонного человека по имени Сулейман. Он даже при братьях оскорблял и унижал ее. А самое незначительное вмешательство Гейдара или Джовдат Мансура могло привести к изгнанию сестры из дома. К тому же братья сами находились в совершенно беспомощном состоянии. Джовдат Мансур учился на филологическом факультете Стамбульского университета, Гейдар - на медицинском.

ArrayНи один не был в состоянии помочь сестре, особенно поставить на ноги ее детей.

Джовдат Мансур Гаспралы в своих дневниках, написанных частично на русском и турецком языках, оставил удивительно трогательное описание горьких для всех четырех детей Исмаила Гаспринского дней в 1921-1925 гг., когда все они, и особенно Шафига ханум с двумя детьми, боролись с нищетой и лишениями в Стамбуле.

В декабре 1925 года в Бахчисарае внезапно умирает старший сын семьи Руфат Гаспринский. Шафига ханум, вконец изнуренная, попадает в больницу. Джовдат Мансур писал о бедственном положении: "Беда приходит за бедой. Безденежье! Шафига-абла (старшая сестра - В.Г.) больше трех месяцев сидит без работы. С первых же дней безработицы, не имея на руках денег, мы увязли в долгах. Мы задолжали всем знакомым. Несчастная сестра так стыдится этого, так страдает... Бывают дни, когда она ест один только рис, размягченный в воде. Три месяца она вот так перебивалась полуголодная. В конце концов попала в больницу. Одно за другим мы посылали письма в Анкару дяде Юсуфу (Юсуф Акчура - В.Г.), но ответа не последовало. Ну и дядя..."

В тот день, когда он обратился к другому старому знакомому отца, депутату турецкого парламента Ахмеду Агаоглу с просьбой о работе, Джовдат Мансур оставил запись в своем дневнике: "Безденежье - тяжкий недуг. Порой нет гроша на сигареты. О прочих лишениях не стоит и говорить. Молодость проходит. Никакого просвета. Как прекрасно было бы найти работу, продолжить обучение в университете, иногда развлекаться с друзьями, по пятницам (в те годы воскресный день в Турции - В.Г.) давать 5-10 копеек Зохре и Ниязи, видеть радость на их лицах..."

В этих условиях Шафига ханум не могла опереться на кого-то из близких. Наоборот, она должна была взять инициативу в свои руки, позаботиться не только о детях, но и о младших братьях.

В Турции были люди, знавшие Исмаил бека Гаспринского, имевшие представление о его великих заслугах перед тюркским миром. Во главе этих людей стоял упомянутый выше Юсуф Акчура. Хорошо знали отца, Шафигу ханум Ахмед Агаоглу, Джафар Сеидахмед Крымер, Аяз Исхаки, Алибек Гусейнзаде и др. Однако в это время, с одной стороны, Турция на пределе материальных и человеческих ресурсов вела неравную борьбу за независимость чуть ли не со всем светом. С другой стороны, никто из упомянутых лиц не отличался особым практицизмом в решении жизненных проблем. Они действительно испытывали большое уважение к памяти Исмаил бека, глубоко сочувствовали страданиям его детей. Необходимость же практической помощи обнаруживала их беспомощность.

Попытки Юсуфа Акчуры устроить дочь своего учителя переводчицей с русского языка в одном из государственных учреждений Турции не увенчались успехом. Одно время Шафига ханум работала в домах для беспризорных детей...