"Долг каждого человека - любить свой город и знать его памятники" - слова моей бабушки. Еще, будучи ребенком, я интересовался автором той или иной скульптуры, увиденной во время прогулок. И само собой, сейчас все эти фигуры для меня больше, чем просто произведения искусства, это - силуэты моего детства, связанные с большим числом радостных и горестных моментов в моей жизни.
Когда я прогуливаюсь по городу и вижу Физули, Натаван и Гусейна Джавида, мне бывает сложно осознать, что все это дело рук одного мастера. Для меня каждая из этих скульптур являет собой кладезь воспоминаний. Я помню эти образы настолько хорошо, что, возможно, увижу каждую черточку на лице Натаван, если представлю ее с закрытыми глазами.
И все же, мастер, сотворивший эти работы, был и есть сейчас. И на этих работах не остановился. Стоит пройтись по Аллее почетного захоронения, чтобы увидеть "его музей под открытым небом".
Омар Эльдаров - скульптор-монументалист, заслуженный деятель искусств Азербайджана, народный художник Азербайджана, член Национальной академии наук Азербайджана и президент Азербайджанской государственной академии художеств. Он - один из самых известных скульпторов нашей страны и уж, несомненно, нашей эпохи. Является автором значительных монументальных работ в Средней Азии, а также множества станковых по всему миру.
Перед встречей с ним я много раз прокручивал в голове возможные фразы, и все же не знал, как начать разговор. Для меня он казался недосягаемым. Нелегко представить, как же я был удивлен, когда увидел очень жизнерадостного и до невозможности открытого человека. В общении с известным скульптором я очень скоро забыл, где я, и весьма раскрепощенно смеялся над его шутками и веселыми моментами из его биографии.
- Что подтолкнуло вас к выбору профессии скульптора, и как отнеслась к этому ваша семья?
- Рисовать я начал очень рано, где-то в 3-4 года. Многие дети начинают в детстве что-то рисовать карандашом. Мой отец как-то увидел, что меня это увлекает, и стал во мне это поощрять. Когда я приближался к школьному возрасту, он привозил мне альбомы для рисования, книги из Москвы.
ArrayКак-то привез мне два очень уникальных тома Джорджа Вазари о художниках итальянского Возрождения. И, конечно, несколько позже я их прочитал, а тогда я просто картинки рассматривал. Когда мне исполнилось 6 лет, мама привела меня в студию для одаренных детей. Она находилась на бывшей Телефонной улице, ныне это улица 28 Мая. Оказалось, что свободных мест в живописных классах не было, были только в скульптурном. Таким образом, то, что я начал заниматься скульптурой, произошло несколько случайно. Скульптурный класс вела тогда Анна Ивановна Козарцева, она была не очень профессиональным художником, но в плане работы с детьми уровень у нее был высокий. Она очень внимательно, как-то по-доброму с нами занималась. В меру строго, и в меру с любовью. Дети это чувствовали, и поэтому все охотно посещали занятия. Я тоже c энтузиазмом занялся скульптурой. Окончив 7 классов, я поступил в Художественное училище, как раз началась война. С этого момента началась более профессиональная подготовка. В скульптурном отделении было не так уж много людей, поэтому преподавать в гpуппе из четыpех-пяти человек было легко. Преподавал нам тогда Фуад Абдурахманов, скульптор, памятников которого не меньше моих в городе. В этот период я был нацелен на поступление в Институт академии художеств в Ленинграде. Почему именно в Ленинграде, а не в Москве? Потому что мне много рассказывал об этом городе отец, который также там учился до революции. Когда я пришел к окончательному решению, я отправил туда документы и рисунки, и был вызван на сдачу экзаменов. Таким образом, с 1945 по 1951 гг. я жил, в основном, в Ленинграде, где учился и прожил некоторое время после учебы.
Город я полюбил и считал его почти родным до определенного момента. По окончании мне предложили остаться в аспирантуре. Но я приехал в Баку.
- Откуда вы черпаете образы, что позволяет вам так точно прочувствовать людей, живших в разное время?
- Ну, я вам сейчас отвечу, как я понимаю. Действительно, образы разные, бывают такие, допустим, как Физули. Прежде всего, он слагается из сведений, дошедших до нас, из дошедших изображений, если таковые имеются, а чаще их нет. Поэтому эти образы, как правило, несколько обобщенные, менее конкретные по типизации, по характеру, там меньше чисто портретного, а больше обобщенного...
|
