(Продолжение. Начало см."Зеркало" от 17 марта 2012 г.)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТОФИК АЛЛАХВЕРДИЕВ

По виражам его судьбы - от юного скрипача из Ичери шехер через нефтяные промыслы и кровавые Керченские сражения Великой Отечественной войны к дипломату и секретарю горкома Баку, до министра Профтехобразования - можно писать историю Азербайджанской Республики второй половины ХХ века. Тофик Аллахвердиев и сам делал эту историю...

В ГОСТЯХ У ДЕТСТВА

Когда-то район в Ичери шехер, где жила семья Аллахвердиевых, считался аристократическим. Их дом выходил окнами на Губернаторский сад, роскошный и ухоженный. В верхней его части находилась концертная площадка под открытым небом, где вечерами играл духовой оркестр, и живая музыка звучала в их квартире. В саду работала городская библиотека, в которой пропадал Тофик с друзьями. В двадцатых годах начался процесс уплотнения так называемых "домов буржуев", которые заселила разношерстная и разночинная приезжая публика. Во всяком случае, новые ребята из коммунальных дворов улюлюкали вслед Тофику, идущему со скрипочкой, считая занятие музыкой делом совершенно не "мужским". А вот маме Тофика, студентке Киевской консерватории, очень хотелось, чтобы сын учился музыке. И мальчик это свое право иногда отстаивал кулаками, то есть сталь характера закалял с раннего возраста.

В общеобразовательную школу Тофик поступил в 1925 году. Его соклассниками были азербайджанец Фируз Лемберанский, русские Ляля Конушкина, ее отец был в то время мэром Баку, Андрей Блинов, армянин Армен Хопдкарьян, евреи: Арис Сандлер, Владимир Шрыро, Ной Ратнер и др. В общем, полный интернационал.

В русской школе было обязательным изучение азербайджанского языка. Вел эти занятия блестящий ориенталист, знаток восточных языков Мамед Джавадович. "Он давал нам то, что в программе не числилось, - вспоминает школьный товарищ Тофика, сейчас военный писатель Арис Сандлер, - такие мимолетные импровизированные пятнадцатиминутные отступления.

ArrayНапример, по-русски "брат", согласные Б, Р, Т; по-немецки "брудер", согласные Б, Р, Д; по-арабски "бэрадэр", согласные Б, Р, Д. Это были импровизации, в которые он вкладывал много информации". Она отложилась на всю жизнь и очень пригодилась Тофику в его дальнейшей деятельности.

"Мы всегда отмечали, - говорит мне академик Исмаил Алиевич Ибрагимов (будучи ректором АзИИ он общался с Т. Аллахвердиевым), - его безукоризненное знание языка, хороший литературный стиль, ораторское мастерство. Его принципиальность, умение разрешать казалось бы неразрешимые проблемы". Этому школьники 20-30-х годов тоже учились с детства.

В классе Тофика большинство ребят были не технари, а в основном гуманитарии, многие писали стихи. "Мы собирались в сквере напротив Дома печати, - вспоминает Арис Сандлер, - говорили о литературе. Вовка Шрыро читал товарищам свои не очень складные строки: "...Убегу отсюда, все отбросив, жизнь мою, как девушку нагую, день и ночь насилует Иосиф". Увлеченная поэзией молодежь Баку тех лет не осознавала политической, "уголовной" опасности занятия литературой. Но родители Тофика - поколение, пережившее несколько революций, гражданскую войну, смену режимов, репрессии, гибель сотен тысяч невинных граждан, - все это знали. И, когда пришла пора выбирать профессию, отец посоветовал сыну идти в технический вуз, куда его самого когда-то не пустили. Но и Тофика пустили не сразу: дети интеллигенции тогда не имели права поступать в вузы без рабочего стажа. И после 8-го класса он идет на рабфак при судоремонтном заводе имени Парижской Коммуны зарабатывать стаж для поступления в АзИИ (кстати, некоторые его одноклассники оказались в сибирских "Гулагах" по статье "Дискредитация советской власти в лице ее вождя").

На рабфаке пришла к нему первая любовь. Звали ее Таня. Она училась в соседней группе, красавица, отличница, спортсменка, похожая на "девушку с веслом" из скульптурных композиций советских парков. Они поженились, вместе поступили в АзИИ, вместе окончили его в 1940 году, вместе прошли долгий жизненный путь, "пока смерть их не разлучила".

НОВРУЗ НАШЕГО ДЕТСТВА

...Мы с сестрами Аллахвердиевыми вспоминаем их папу, и наш разговор как долгая прогулка по извилистой дороге. Я не тороплю их: здесь каждый поворот, каждый открывающийся пейзаж имеет особое значение. Ностальгия обычно связана с определенными эпизодами, которые случаются с нами в прошлом.

- Если заглянуть в прошлое, что вам вспоминается прежде всего? - спрашиваю я.

- Ну, я вспоминаю Новруз байрамы нашего детства, - улыбается Лала ханум. - Накануне праздника к нам приходила тетя Баджи. Мама доставала из шкафа, что стоял на застекленной веранде, знаменитый мешочек с лянкяранским рисом. Не знаю, как заполнялся мешочек, но знаю, что его доставали два раза в год: на день рождения папы и на Новруз. Считалось, что праздничный плов должен быть только из лянкяранского риса. И начиналось кулинарное действо. А вечером вся семья собиралась за красиво накрытым столом... Такой тихий, ритуальный вечер в ночь перед приходом Весны..