110-летию рождения Эрнеста Хемингуэя посвящается

"Надо быстрее работать, теперь так рано темнеет..."

(Э.Хемингуэй)

Никогда, даже в самых смелых мечтах, я не думал, что попаду на Кубу, хотя успел побывать в таких странах Западного полушария, как США и Мексика. Не представлял себе, что попаду на знаменитую ферму Финка Веджа, что неподалеко от Гаваны, и даже проведу часик в рабочем кабинете Эрнеста Хемингуэя с большим окном на вечно бушующий океан... Это и был бы предел мечтаний.

Но такова непредсказуемая журналистская судьба. И в этом возможно и достоинство нашей профессии, которой я отдал 60 лет жизни из 79. Одним словом, меня включили в состав советской делегации для участия в Днях СССР на Кубе. За неделю до вылета я вновь с удовольствием перечитал "Прощай, оружие", "Старик и море" и, конечно, "По ком звонит колокол", из-за которого имел даже служебные неприятности в журнале "Вокруг света", где я работал заместителем главного редактора.

Однажды мне принесли отрывок из нашумевшего романа "По ком звонит колокол" - "Взрыв моста". Сам роман в СССР не издавался по неизвестным причинам. Я и мои коллеги с удовольствием прочитали этот отрывок и решили опубликовать его в двух номерах. Мы, конечно, догадывались об отношении властей к этому роману, поэтому, чтобы не подставлять нашего главного редактора, на всякий случай "уложили его в постель". Пока он "болел", номер в печать подписал я.

Под вечер того дня, когда номер вышел в эфир, раздался звонок из "Союзпечати" с просьбой допечатать этот номер еще на сто тысяч экземпляров, хотя мы выходили тиражом в 2 млн. 300 тысяч. Через день еще звонок - на этот раз не очень вежливый: приглашали "на ковер" на Новую площадь - в ЦК КПСС, где меня спросили: "Почему вы не посоветовались с нами, напечатали отрывок из романа "По ком звонит колокол?"

- А что Хемингуэй уже не "наш"? - с наивным видом спросил я. - Мы и Ива Кусто печатаем без согласований, да и Главлит не возражает". Тогда мне разъяснили, что недовольство проявили друзья - испанские коммунисты. Одним словом, я отделался легким испугом.

ArrayНо когда я уходил, "начальник", как бы между прочим, сказал: "Старик", пришли мне гранки окончания отрывка, все-таки итересно. Тогда я наверное впервые в жизни повредничал и сказал, что "согласно положению Главлита, до выхода издания россылать материалы в гранках запрещено". Это был мой кукиш, правда, в кармане.

Мне с компанией в кубинской командировке повезло: Михаил Ульянов, Вия Артмане и известный актер из Малого театра Юрий Каюров. С Вией я был знаком еще по Стамбулу, когда она прилетела для участия на международном кинофестивале. Ну и морока была с ней у ребят из генерального консульства, сопровождавших ее: везде ей надо было побывать и все посмотреть. А из музея "Долмабахче" ее "трактором" вытаскивали. А турецкие зрители просто балдели от ее северной красоты, не женщина, а ходячее северное сияние: от нее пахло фьордами, копна волос цвета солнца и бездонные голубые глаза вызывали всеообщий восторг, поэтому городские власти на всякий случай выделили ей охрану.

Еще в самолете, повисший между ночным небом и океаном, я вдруг остро почувствовал, что лечу на встречу с духом великого писателя - кумира моего поколения и решил во время пребывания на Кубе мысленно с ним побеседовать. В аэропорту нас тепло встретили с улыбками и роскошными тропическими цветами, а мы почувствовали себя как в парилке. В числе встречавших была и исполнительница одной из ролей в фильме "Всадник без головы", известная кубинская актриса Изабелла. Дело в том, что несколько крупных эпизодов этого фильма снимали в парке "Дендрарий" в Мардакянах, где сейчас музей С.Есенина. Мне тогда довелось несколько раз оказывать посильную организационную помощь группе. Гости сравнивали мардакянские пляжи с кубинским.

Моя теплая встреча с мадам Изобелой привлекла всеообщее внимание. В машине мне объяснили, что она супруга министра культуры Кубы - очень влиятельная дама. Кроме того, рассказали, что он был близким подвижником Фиделя Кастро, и когда его судили в батистовском суде, он выпрыгнул из окна второго этажа и бежал из-под стражи. В первый же вечер нас пригласили в самый фешенебельный ресторан Гаваны "Интерконтиненталь", где давали лучшее кубинское танцевальное шоу. Но мы были такие усталые после многочасового перелета, что даже отказавшись от ужина, рухнули в постели. Я, конечно, мысленно извинился перед Хемингуэем за нашу невежливость.

- Когда на Кубе победила революция, вы были далеко отсюда. Как вы отреагировали на это событие? - мысленно спросил я писателя.

- Я с нетерпением ждал этого дня, кубинская революция была исторически необходима. Я от души пожелал Фиделю Кастро удачи.

Следующий день мы посвятили знакомству с городом, особенно "старой Гаваной", нечто вроде нашего Ичери Шехер, побывали в музее-квартире писателя. А вечером мы были на ужине, который организовала Изабелла ханум в честь нашей делегации. Тогда она спросила меня, есть ли какие-либо пожелания по программе пребывания на Кубе? И я тогда сказал, что мечтаю поехать на знаменитую дачу писателя в Финки Веджа, побывать на квартире Эрнеста Хемингуэя, где он создавал свои лучшие произведения.

- Конечно, вам как журналисту это будет очень интересно, - пообещала она. Буквально на другое утро меня повезли на эту дачу. Когда открыли дверь его спальни, где он любил работать, я испытал какое-то особое, ни с чем не сравнимое чувство. Здесь витал дух Эрнеста - это была большая комната, стоял диван, накрытый пледом. А главное - это было огромное окно, выходящее на вечно бушующий океан, и я поневоле вспомнил его нашумевший роман "Старик и море".