Новая российская военная доктрина, которая позволяет превентивное применение ядерного оружия в региональных конфликтах, рассматривается критиками либо как знак агрессии, либо как прикрытие слабости, пишет The Christian Science Monitor.
Эксперты расходятся во мнениях по вопросу о том, стоит ли рассматривать будущую доктрину, изложенную председателем кремлевского Совета безопасности Николаем Патрушевым в интервью газете "Известия" как знак того, что Кремль представляет большую угрозу для своих соседей по бывшему Советскому Союзу, и не является ли она проявлением крайней уязвимости в момент, когда в российской армии происходят радикальные изменения. "Похоже, что даже в случае небольших конфликтов, таких, как прошлогодняя война России с Грузией, есть возможность вмешательства США или НАТО, - утверждает Павел Фельгенгауэр, военный эксперт "Новой газеты". - Сейчас мы собираемся прибегнуть к политике ядерного устрашения. Никто в действительности не собирается использовать ядерное оружие, но суть в том, чтобы предупредить другие крупные державы, что им стоит держаться в стороне в случае конфликта по соседству с нами", такому, как гипотетический кризис с Украиной по вопросу Крыма или с Грузией по вопросу Южной Осетии и Абхазии.
Другие эксперты утверждают, что высокопарные - и весьма публичные - рассуждения о ядерном оружии могут оказаться временным средством, призванным прикрыть слабость России, проводящей реорганизацию своих вооруженных сил, пишет автор статьи Фред Уэйр. По словам Виталия Шлыкова, гражданского советника российского Министерства обороны, военная реформа положит конец прежней "мобилизационной" армии, существовавшей в России более века, и заменит ее более скромными по своей численности, но более слаженными силами.
"Естественно, армия ослаблена, временно ослаблена, этими радикальными изменениями, - утверждает Шлыков. - Понятно, что мы в большей степени полагаемся на наш ядерный потенциал во время этой трансформации, хотя и спорно, необходимо ли было делать это так шумно, как это сделал Патрушев".
|
