(Окончание. Начало см. "Зеркало" от 30 января 2010 г.)

Письмо на Высочайшее имя

Завершив все свои дела, я направился в Следственную комиссию, назначенную для расследования дел заговорщиков. Там я встретил Алексея Пыпина, назначенного Вами членом комиссии. Он сообщил мне о том, что все петербургское общество опечалено смертью дяди: "Особенно это расстроило государя. Сейчас Его Величество очень нуждается в верных помощниках. Думаю, ваша служба пригодится при дворе". Когда я сообщил Пыпину о том, что являюсь одним из заговорщиков он, как и Вы, сначала не поверил. Однако по долгу службы приказал меня арестовать, и тотчас отправился к Вам с докладом. Потом состоялась встреча с Вами.

Из Зимнего я был препровожден в Петропавловскую крепость и был, как злодей, закован в кандалы. Начались допросы, которые продолжались целую неделю. На них я также заявлял о том, что был вовлечен в ряды мятежников Пестелем. Наконец следствие было завершено. Перед судом состоялась моя встреча с братом.

Он сообщил мне о том, что старые друзья дяди - военный министр Сергей Татищев и начальник штаба гвардейского корпуса Александр Христофорович Бенкендорф - обратились к Вам с просьбой о моем помиловании. Брат сказал, что Вы согласились меня помиловать и даже вернуть на службу, но лишь при том условии, чтобы я написал покаянное письмо, в котором должен был написать, что был завлечен в заговор злодеем Пестелем.

ArrayПисьмо должно было выйти в "Русском инвалиде" и распространено по армии.

- Князь Иван Долгорукий, ты, наверное, помнишь его по гвардии, уже написал такое письмо. И получил прошение. Его даже назначили командиром Гренадерского полка, который создан из солдат, принявших участие в мятеже. А его вина была поболее, чем твоя. Он знал о готовившемся восстании и не донес.

- Я не могу написать такое письмо.

- Но почему же? Пестель уже проклят как своими, так и властью, и повешен. Ты ничем не можешь ему навредить.

- Но я могу этим навредить себе.

- Чем же? Пойми, тебе же не предлагают донести на кого-либо. Ты просто покаешься в своих ошибках, и все.

Несмотря на все настояния брата, я отказался от предложенной Вами милости. Бросить в трудную минуте тех, кто ради идеи, пусть и ошибочной, пусть даже глупой, обрек себя на страдание, это было не по мне.

Суд приговорил меня к вечной ссылке. Я был лишен титула, дворянства. Вся моя собственность была конфискована. Но все равно по сравнению с другими осужденными мое положение было более чем завидно.

Ссылка

Местом моей ссылки стал уездный городок Сергач в Нижне-Новгородской губернии. У меня более не было никакого будущего. Я должен был до окончания своих лет прозябать в этом захолустье.

Мне была отведена квартира в доме мещанина Тихонова. Мой брат, мой милый брат князь Иван Петрович Щербатов, назначенный Вами обер-шталмейстром (Обер - шталмейстер заведовал императорскими конюшнями - автор) двора, всячески пытался облегчить мою участь. Он высылал мне ежегодно около пятидесяти тысяч рублей - весь доход с моих имений. Но мне их не на что было тратить. Я попросил брата присылать мне книги по военной науке, произведения Пушкина, Жуковского. Признаться, во время службы в гвардии и пребывания на Кавказе я мало интересовался русской литературой. Теперь же я решил заполнить пробел в своем образовании. Однако полиция, которая проверяла мою переписку с братом, конфисковывала большую часть книг, оставляя лишь французские романы.

Я хотел было употребить на благое дело присылаемые братом деньги и попытался организовать в уезде приют для отставных солдат. Ведь в России после 25 лет службы солдаты отпускаются из армии восвояси, без всякого пенсиона. Но мое обращение к Вашей августейшей матери Ее Величеству императрице Марии Федоровне осталось без всякого ответа. Единственным моим развлечением были письма брата. (Управление богоугодными заведениями, куда также входили и приюты, находилось в ведение матери императора - автор). Через него я узнавал о столичных новостях...