Недавний саммит Европейского Союза привел к типично европейскому компромиссу по финансовому кризису в Греции, к такому, что избегает слова "решение" и прячется за словом "механизм". Будет ли это работать, станет ясно уже в апреле, когда Греции снова придется рефинансировать свой долг.

Канцлер Германии Ангела Меркель одержала победу со своим требованием, чтобы Международный валютный фонд также обязательно участвовал в спасении Греции. Более того, окончательное решение по такому спасению потребует, как и прежде, единодушия в европейских структурах, а значит, останется под контролем Германии.

Тем временем французский президент Николя Саркози гарантировал участие еврозоны в спасении Греции. Для Германии это повлекло бы платеж до 4 миллиардов евро и - проклятие! - де-факто конец статьи 125 Маастрихтского соглашения, запрещающей такую помощь, несмотря на множество словесных фокусов, направленных на то, чтобы "доказать", что соглашение по Греции не противоречит этому запрету. Саркози также хотел и добился расширенной экономической координации внутри Совета Европы. Исключение членов, нарушающих Маастрихтский договор, не рассматривается.

В действительности, за исключением нескольких дополнительных малозначительных пунктов, резолюция Совета Европы отличается от предыдущего компромисса только в одном - участием МВФ. Если Германии нужно было участие фонда, чтобы спасти лицо у себя дома, а также из-за решения своего конституционного суда, то так ли необходимо было устраивать в Европе эту бурю, только чтобы осуществить задуманное? Каждый, кто в этом участвовал, мог бы жить с этим компромиссом; это политическая конфронтация, предшествовавшая всему этому, сделала соглашение трудным. И действительно, европейская конфронтация, инициированная Меркель (как вам не стыдно усматривать тут связь с грядущими выборами в Германии!), изменила ЕС навсегда.

Немецкие СМИ изобилуют ссылками на Маргарет Тэтчер и Отто фон Бисмарка, провозглашая Меркель Железной леди или даже Железным канцлером. Вызывает лишь сожаление такой упадок в исторической осведомленности немцев, не знающих, что ни Тэтчер, ни Бисмарк никогда не были образцом для подражания в европейской политике Германии, и не без основания! Никто из них не думал слишком много о европейской интеграции, если вообще о ней думал.

Зачем даже думать о Бисмарке, если вы хотите мирных отношений в Европе? Упоминание имени Бисмарка в дебатах, несомненно, навредит франко-германскому сотрудничеству. Можно было бы пренебречь всем этим как типичным преувеличением, если бы внутренняя реакция в Германии не демонстрировала отчетливо узнаваемую тенденцию, а именно - отход Германии от роли двигателя европейской интеграции и ее стремление все в большей мере следовать своим узко очерченным национальным интересам.

"Но это то же, что делают и остальные!" - все чаще слышите вы в ответ в сегодняшней Германии. Это верно, если не считать, что Германия не такая, как остальные. Из-за ее размеров, расположения и истории у Германии особая роль в этой уникальной структуре - быть зажатой между национальными и общеевропейскими интересами: таков уж ЕС.

Если Германия больше не будет действовать как движущая сила интеграции, то и сама европейская интеграция уйдет в прошлое. Если Германия больше не будет европеизировать свои более узко очерченные национальные интересы, а будет преследовать их, как это делают другие, то результатом будет ренационализация внутри ЕС. До какой степени ЕС сможет выдержать такое натяжение, покажет только время.

До сих пор Германия никогда не была двигателем европейской интеграции в соответствии со своими политическими и экономическими интересами. Последствия отказа Германии от этой роли предсказуемы: ЕС начнет регрессировать от союза государств, стремящихся к более тесной интеграции, к слабой конфедерации, в которой будут доминировать конфликтующие национальные интересы.

Это британская идея Европы, и германский Конституционный суд, вероятно, тоже был бы счастлив увидеть такое развитие. Но называть такую смену курса гениальным политическим решением, которое спасет евро и европейское наследие Гельмута Коля, - это просто бред.

Лучше и не думать, что эта тенденция к слабому Евросоюзу будет означать для европейского будущего в международном общественном мнении, когда новые игроки и величины бросают нам новые вызовы. Но почему в свете этих событий ЕС беспокоится о подписании Лиссабонского соглашения, понять становится все труднее. В конце концов, это соглашение - последнее, чего не хватает для простой конфедерации.

* * *

Йошка Фишер - министр иностранных дел и вице-канцлер Германии с 1998 по 2005 год. На протяжении почти 20 лет был лидером Партии зеленых Германии.

Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты "Зеркало" и Project Syndicate/Institute of Human Sciences (www.project-syndicate.org)

Перевод с английского Татьяны Грибовой