В Ростове-на-Дону начинается саммит Россия-ЕС, сообщают СМИ. Россия хочет воспользоваться потеплением в отношениях, чтобы заключить новое соглашение, стимулирующее торговлю и инвестиции, а также добиться отмены визового режима. Однако неверно путать желание заполучить технологии и тягу к прочному сближению с Западом, отмечают журналисты.
В Ростове-на-Дону начинается саммит Россия-ЕС, сообщает The Financial Times, выражая надежду, что экономический кризис подвигнет стороны к более тесному сотрудничеству. "Роль России как основного поставщика энергоносителей в ЕС оказалась под угрозой", - пишет газета, упоминая о конкуренции со стороны ближневосточного сжиженного газа и потенциальном освоении европейских запасов сланцевого газа. Между тем ЕС ввиду кризиса в еврозоне нуждается в том, чтобы Россия не выводила свои инвестиции из евро.
Еще в преддверии начавшегося в Ростове-на-Дону саммита Россия-ЕС российские политики усилили нажим на европейских партнеров, отмечает австрийская Der Standard, комментируя требование России отменить визовый режим с ЕС. Для Москвы это вопрос престижа и предпосылка к реализации планов по модернизации. Замглавы МИД РФ Александр Грушко назвал подобный шаг основой модернизационного партнерства. В отличие от председательствующей в ЕС Испании, которая объявила отмену визового режима с Россией одной из своих приоритетных задач, новые члены, в том числе Польша, тормозят процесс. В то время как для России во главе угла стоят экономические аспекты ее требования, Еврокомиссия настаивает на проведении политических реформ, замечает издание. По мнению российских политологов, саммит для Москвы может закончиться разочарованием.
Триста лет назад Петр Романов отправился на Запад, изучал европейские достижения в разных сферах, а затем приступил к преобразованиям в России, повествует Эллен Барри на страницах The New York Times. Он уверял, что интеграция с Западом отвечает интересам России, но позднее писал, что другие страны прилагают усилия для недопущения России в просвещенный мир.
По мнению автора, сегодня позиция Петра I вновь являет себя в России. МИД ориентирован на использование внешней политики для решения проблем, осознанных после падения цен на нефть. "Неясно, может ли дипломатия обеспечить России желанные для нее инновации. В России функционирует активный рынок розничного потребления, но инвесторы видят также коррупцию и проблемы с верховенством закона", - пишет журналистка. "В любом случае, неверно путать желание заполучить технологии и тягу к прочному сближению", - утверждает Барри, замечая, что Петр Великий вскоре заменил иностранных экспертов их русскими учениками, а также всю жизнь питал недоверие к Европе.
Европейцы и русские говорят о разных вещах - неудивительно, что в совместных проектах они не могут сдвинуться с мертвой точки, полагает Die Presse.
ArrayНапример, ЕС понимает под "модернизационным партнерством", о котором будет идти речь на открывающемся саммите Россия-ЕС, в первую очередь то, что правовое государство должно существовать не только в теории. ЕС хочет помочь России преодолеть "правовой нигилизм", против которого выступает и президент Медведев.
Между тем "российская интерпретация подобного партнерства опирается на идеи технологического обмена, совместных инновационных проектов и сотрудничества в области науки". В документе, распространенном российской стороной, при этом ни словом не упоминаются ни права человека, ни реформа системы правосудия. Что касается требований России об отмене визового режима со странами ЕС, то европейцев волнуют недостаточная защищенность границ России с Азией и нестабильность на Северном Кавказе. 28,1% всех дел, рассматривавшихся в 2009 году Европейским судом по правам человека, касались России, и 210 раз страсбургские судьи обвиняли РФ в нарушениях прав человека, напоминает газета.
Внутриевропейские разногласия в отношении России позволяют Москве манипулировать европейцами, пишет El Pais. Заслуги российской дипломатии неоспоримы, полагает обозреватель: имея экономику в 15 раз меньше, оборонный бюджет - в 10 раз меньше, а население - в 3,5 раза меньше, чем в ЕС, Россия умудряется говорить с Евросоюзом на равных и серьезно мешать его планам, начиная с Украины и Центральной Азии и заканчивая Косово, Ираном и Грузией.
Многие европейцы, продолжает автор статьи, наивно полагали, что со временем Россия приблизится к западным параметрам и станет демократической страной с открытой экономикой и дружественной ЕС внешней политикой. Однако в книге "Что думает Россия?" Глеб Павловский отмечал, что цель России - не объединиться с Западом, а освободиться от него. Представление о свободе у нынешней правящей российской элиты отличается от привычного европейцам: для Кремля сегодня это свобода выбирать политический режим без внешнего вмешательства, свобода действовать на международной арене без чьего-либо принуждения, экономическая свобода, позволяющая добиться максимального процветания ради сохранения сильного государства.
К счастью, отмечает обозреватель, сейчас ситуация меняется. Благодаря ряду геополитических факторов Россия сегодня чувствует себя увереннее, что позволяет ей "сконцентрироваться на внутренних проблемах, которых немало, особенно в том, что касается экономической модернизации страны" и состояния судебной системы.
Французская Le Monde публикует интервью болгарского политолога Ивана Крастева. Он полагает, что нынешняя открытость России по отношению к Западу вызвана "общими страхами, а не общими ценностями". Экономический кризис показал, что Россия не может состязаться на равных с Китаем, Бразилией и Индией. "И Москва начинает думать о том же, о чем думают европейцы, - о маргинализации континента", - сказал политолог.
Однако сближение России с Евросоюзом не означает, что она выбирает европейскую модель развития, отметил Крастев. "Россия очень интересуется китайским примером. Двадцать лет после Мао Китай фокусировался на внутреннем развитии, одновременно улучшая внешнеполитические отношения. Еще один китайский урок: если вы хотите сохранить независимость, надо доказать свою силу. Российские лидеры считают, что события на площади Тяньаньмэнь спасли китайский режим, поэтому так важна война в Грузии. Это был не вопрос геополитики - русские не хотели больше казаться слабыми". Авторитарный режим а-ля Путин реформировать гораздо сложнее, чем тоталитарный, считает Крастев. Диссидентское движение не разворачивается в полную силу, потому что нет идеологии, с которой надо бороться, а границы открыты.
|
