В тот день первый фараон XXVI династии Саис, покоритель и завоеватель провинций Нижнего и Верхнего Нила, властитель всего Египта Псамметих I, восседая в прохладном тронном зале величественного дворца в Мемфисе, обдумывал свое решение, уже давно засевшее у него в мозгу. Через какое-то время фараон пожелал призвать к себе Верховного жреца храма, возведенного в честь бога Птаха на городской возвышенности, именуемой "Семь деревьев". Когда Верховный жрец предстал перед божественным взором могущественного фараона, Псамметих I, приподнявшись с трона, с особым уважением приветствовал его:
- Псамметих тебя не забыл. Много лет назад ты оказал ему огромную услугу. Во время торжественной трапезы повелителей двенадцати провинций Псамметих протянул тебе свой медный шлем в качестве кувшина для вина, а ты раздал правителям одиннадцати провинций золотые кувшины...
Недолгая пауза позволила Верховному жрецу, на спине которого тут же выступил холодный пот, подобрать нужные слова и найти в себе силы вымолвить:
- Боги напророчили, что лицо, пьющее вино не из золотого, а всего лишь из медного кувшина, станет правителем народа Египта, могущественным фараоном.
- Это так. Боги объявили свою волю. Но остальные одиннадцать повелителей считали, что юный Псамметих сумел перехитрить их и сознательно пил вино из медного кувшина...
- Я сделал все возможное, чтобы убедить их в обратном. Заставить поверить в мою рассеянность, в то, что забыл один из золотых кувшинов, и ты совершенно случайно протянул мне для вина медный шлем, который был у тебя на голове. Это оказалось нелегким делом, - произнес Верховный жрец.
- Все так. В это действительно было трудно поверить. А Верховный жрец, верил ли он тогда этому сам? - Псамметих внимательно вгляделся в Верховного жреца. Не отводя глаз, Верховный жрец уверенно произнес:
- Я верил в это так, как на рассвете верят в солнце, а ночью - в луну, в существование звезд...
Псамметих указал Верховному жрецу на мягкую подушку напротив трона и снова воссел на свой, отделанный золотом, трон.
- Немало мутных вод Нила утекло с тех пор. - Псамметих опять окинул Верховного жреца сверху вниз пристальным взором. - А я не забыл...
- Да хранят тебя боги! И Птах, и Амон, и Ра возлюбят тебя! - Верховный жрец почтительно склонил свою чисто выбритую голову.
А Псамметих обдумывал, как и с чего начать с Верховным жрецом давно задуманный разговор. Наконец произнес:
- Благодаря нашему могуществу Нижний и Верхний Нил теперь объединились, и Египет восстановил свое исконное величие...
- Да возлюбят тебя боги.
- Это было нелегко.
ArrayГреческие воины прибыли на помощь Псамметиху.
- Да защитят тебя боги!
- Ассирийцы бежали, как трусливые лисы, Нижний и Верхний Нил признали нескончаемое величие Псамметиха.
- Пусть хранит тебя Птах!
- А сейчас ты, Верховный жрец храма Птаха, должен помочь мне в одном непростом деле.
Верховный жрец осмелился лишь взглянуть на подол сияющего одеяния Псамметиха, отороченного зелеными и красными тканями, на фоне сверкающего золотом трона. Псамметих же отвел глаза от выбритой головы жреца и остановил взгляд на железных дверях просторного тронного зала. И продолжил так:
- Сознает ли Верховный жрец, сколь сложной была задача восстановления былого величия Египта?
- Сознает. Да будет Птах, как и всегда, твоим хранителем.
- Понимает ли Верховный жрец, что ассирийцы, желая превратить нас в рабов, мечтали лишить Египет достоинства и чести?!
- Понимает. Пусть Амон и Ра хранят тебя!
- Верховный жрец храма Птаха! Псамметих желает вернуть Египту всю его древнюю славу. Желает восстановить веру народа Египта в себя.
- Да помогут тебе боги.
- Объединение Египта при помощи греков - еще далеко не окончательное воплощение замысла.
- На небе - солнце, а на земле ты - Псамметих...
- Было время, когда народ мой по справедливости считал себя самым древним народом в мире. Разве греки нам ровня? Или смердящие карийцы, говорящие на ином языке, недостойные даже служить Амону - Ра? Или ассирийцы? А может, фригийцы? Кушиты?
- Да хранят боги Египет!
- Разве не наш язык является самым древним языком на земле? Разве народ, общающийся на этом языке, не самый древний в мире?.. - Псамметих сделал паузу. - Но люди беспамятны. Они забыли это. А забывчивый заслуживает наказания, беспамятный - греховен!
- Люди... как цветы... они и есть цветы...
Слова, сказанные Верховным жрецом храма Птаха с глубокой печалью, вызвали неподдельное удивление Псамметиха.
- Это ли сказал ты, Верховный жрец: люди - цветы?! - удивился фараон.
Спросив это, он, казалось, забыл и свой вопрос, и то, где вообще находится, улетев мыслями куда-то далеко-далеко.
В колоннаде зала приемов воцарилась тягостная тишина. Затаив дыхание, Верховный жрец терпеливо ждал, когда Псамметих вернется из своего мысленного полета. Наконец Псамметих возвратился в реальность и задумчиво повторил фразу Верховного жреца, но уже как собственный вопрос:
- Люди - цветы?
На сей раз в голосе фараона не звенела медь, он еще не окончательно спустился на землю из тех сфер, где витал, глаза его были прищурены, мышцы лица напряжены:
- Верховный жрец, если люди - цветы, то что такое цветы?
Шел час, когда солнечные лучи, прежде чем окончательно померкнуть, пронизывали устремленные в небо колонны и купол дворца, где птицы свили свои гнезда. Обессиленный голос Верховного жреца едва дошел до слуха фараона:
- Тогда и цветы - люди. Да хранят и Птах, и Рамон, и Ра Псамметиха!..
Тут разговор Псамметиха и Верховного жреца оборвался. Явился начальник тайной охраны, сообщил фараону долгожданную весть.
- Двум женщинам, - сказал он, уже вырвали языки. Двое фригийских пастухов, не говорящих и не понимающих египетского, уже найдены. Завтра утром жены охранника Парасаха и рыночного торговца Такифы разродятся, и младенцы, едва покинув лоно матерей, будут доставлены во дворец.
Начальник тайной охраны говорил, опустившись на колени, и, окончив свой доклад, онемел, словно камень. Еще не успел смолкнуть в холодной тишине тронного зала его голос, как Псамметих возобновил прерванный разговор с Верховным жрецом.
Псамметих желает, чтобы народ Египта вернул себе свою былую славу. Окончательно уверился, что является древнейшим народом на земле. Печально, но одного объединения Нижнего и Верхнего Нила недостаточно. Народ должен быть достоин этого объединения. Псамметих желает еще раз доказать всем, что египтяне - самый древний народ на земле, и ассирийцам, и ливийцам, и даже грекам не сравниться с ними по древности.
Начальник тайной охраны, пусть и не уловив жеста фараона, но всем своим существом почувствовав его, приподнялся, пятясь, направился к дверям и, казалось, даже не отворяя их, будто растворился в воздухе.
- Чтобы доказать это, Псамметих проведет опыт, результат которого будет ясен через год-полтора..
|
