В течение ближайших двух месяцев трое высокопоставленных лиц ИРИ прибудут с визитами в Азербайджан, сказал посол Ирана в Азербайджане Мохаммедбагир Бахрами. По его словам, с визитами в Азербайджан прибудут президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, министр обороны бригадный генерал Ахмад Вахиди и спикер парламента ИРИ Али Лариджани. Визит президента Махмуда Ахмадинежада в Баку состоится во второй половине ноября, в то время как министр обороны ИРИ бригадный генерал Вахиди посетит Азербайджан 11-12 октября. Бахрами отметил, что спикер азербайджанского парламента Октай Асадов во время визита в Тегеран пригласил своего коллегу - спикера парламента Ирана Али Лариджани - посетить Баку. "Также планируется визит Лариджани в Баку, однако точная дата пока не известна", - сказал Бахрами ("Тренд").
С 20 по 22 февраля 2010 года парламентская делегация, возглавляемая председателем парламента Азербайджана Октаем Асадовым, находилась с визитом в Иране по приглашению главы Собрания исламского совета Ирана. В ходе визита Асадов встретился с президентом Махмудом Ахмадинежадом, спикером иранского парламента Али Лариджани, министром иностранных дел Манучехром Моттаки и генеральным секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана Саидом Джалили.
Начнем с того, что в последние годы Тегеран проявляет все большую настойчивость в укреплении своих позиций в странах Южного Кавказа. При этом он стремится стать равноправным участником, к примеру, масштабных энергетических проектов в рамках региона, рассматривая энергетическую безопасность Южного Кавказа как составную часть своей собственной. Кроме того, по мнению официального Тегерана, Запад стремится дестабилизировать ситуацию в регионе, так как он играет очень важную роль с точки зрения энергоресурсов. Иран неоднократно выражал убежденность в необходимости предотвратить вмешательство иностранных держав в дела Кавказского региона. В связи с этим Тегеран предлагает модель "3+3", куда войдут все государства Южного Кавказа, а также Россия, Иран и Турция. Но, как бы то ни было, на сегодняшний день единственным стратегическим партнером Ирана на Южном Кавказе считается Армения. И что немаловажно для Азербайджана, это стратегическое партнерство ощутимо укрепляет позиции Армении в карабахском конфликте. По территории Ирана проходят транспортные маршруты, связывающие Армению с внешним миром. В условиях экономической и транспортной блокады со стороны двух соседних стран велика роль Ирана как страны, обеспечивающей стратегически важный выход в Азию и на Ближний Восток. Осуществляется сотрудничество между энергетическими системами двух стран, реализуется ряд программ, направленных на обеспечение альтернативных источников энергетической безопасности Армении.
ArrayА особая значимость отношений с Ираном для Армении обусловлена также тем, что, будучи весомым представителем региона и исламского мира, Иран в вопросе урегулирования карабахского конфликта в основном демонстрирует сбалансированный подход. Армянские официальные лица не раз выражали Ирану благодарность за "беспристрастную позицию" в вопросе Нагорного Карабаха. Ради справедливости нужно отметить, что позиция Ирана в отношении региональных конфликтов на Южном Кавказе заключается в утверждении тезиса о сохранении территориальной целостности задействованных в конфликте государств. Что само по себе вроде бы немаловажно, по крайней мере, для Азербайджана. Но дело в том, что, во-первых, Иран боится, что окажется за рамками формата урегулирования нагорно-карабахского конфликта, поскольку этот формат может непосредственно быть связан с безопасностью Ирана. А во-вторых, хотя Иран всегда признавал территориальную целостность Азербайджана, но вместе с тем в реальной политике Тегеран не предпринимает никаких конкретных шагов, которые могли бы навредить интересам Армении. С другой стороны, главным фактором роста нестабильности на Южном Кавказе, который негативно влияет на развитие всего региона и тормозит объективный процесс формирования в нем собственной системы безопасности, иранское руководство называет политику США по укреплению их военного и политического влияния. При этом имеются в виду американская стратегия вовлечения Грузии и Азербайджана в натовские структуры, лоббирование Вашингтоном соответствующих транспортных и трубопроводных маршрутов и т.д. Такая политика рассматривается иранской стороной в качестве долгосрочного дестабилизирующего фактора для региона в целом. Одним словом, усилия Ирана направлены на предотвращение распространения американского военно-политического влияния на Южном Кавказе. В данном контексте главной опорой Ирана в регионе также является Армения. Кроме того, Иран, на долю которого приходится 18% общемировой газодобычи, давно уже стремится превратить свою территорию в транзитный маршрут для транспортировки каспийской нефти к Персидскому заливу. Он также предлагает продлить "нитку" газопровода, соединяющего Иран с Арменией, на территорию Грузии и далее вплоть до стран Восточной Европы. Грузия, отчаянно пытающаяся ослабить свою зависимость от дорогостоящих и непредсказуемых российских газовых поставок, отнеслась к этой идее благосклонно. Армении же, стремящейся преодолеть экономическую изоляцию, доходы от транзита тоже явно не помешают. Безусловно, во время визита высокопоставленных лиц Ирана в Баку будут обсуждены и вопросы, касающиеся Каспия. Политика Ирана на Каспии характеризуется двумя основными аспектами. Во-первых, активно участвуя в выработке правового статуса, эта страна во все большей степени влияет на геополитические процессы, происходящие на этом направлении. Во-вторых, концепция максимального прагматизма позволяет Ирану последовательно и бескомпромиссно отстаивать национальные интересы, что отнюдь не всегда сочетается с интересами других участников каспийского процесса. Основная проблема, которую уже много лет пытается решить "каспийская пятерка", - это принцип деления Каспия. То есть прикаспийские страны пока не решили, должны ли быть морские государственные границы, разделяющие национальные секторы, или поверхность моря должна оставаться в общем пользовании, а делиться должно лишь морское дно, чтобы независимые государства получили суверенное право осваивать его недра. А если так, то какая часть морского дна должна находиться в таком суверенном пользовании. Основная трудность решения проблемы состоит в том, что Иран до сих пор не соглашался делить только дно и претендует на деление также и поверхности моря, так, чтобы иранская часть составляла 20 процентов. С этим не согласно большинство остальных стран. С другой стороны, Иран опять же последовательно оппонирует все большей вовлеченности Запада в каспийские реалии..
|
