(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 4 и 11 декабря 2010 г.)
Только в результате вмешательства М.Э.Расулзаде, который привел веские доводы в пользу интернационального характера науки ("Мы можем изучать науки в Китае и можем учиться у китайца в Азербайджане") и сослался даже на авторитет Пророка Мухаммеда, проект не был исключен из повестки дня 21 августа. На этом заседании с собственными соображениями относительно открытия первого азербайджанского университета выступили С.Кравченко (отец Василий, "Славяно-русское общество"), Г.Гарабеков ("Эхрар"), Ю.Ахмедов ("Неприсоединившиеся"), С.Вонсович ("Национальные меньшинства"), А.Эфендизаде ("Эхрар"), С.Агамалыоглу ("Гуммет"), А.Караев ("Гуммет"), М.Михайлов ("Славяно-русское общество"), М.Махмудов ("Мусават").
Принимавший участие в заседании министр народного просвещения Рашид хан Капланов выразил свое отношение к предложениям депутатов. Выступление министра обнаружило всестороннее знание обсуждаемого вопроса, а также его решительную поддержку идеи университета. Настаивая на открытии университета, Р.Капланов как член правительства "исходил исключительно из интересов азербайджанской государственности и тюркской национальной культуры".
(В стенограммах парламента существуют азербайджанский и русский варианты выступления Рашид хана. Исходя из того, что он говорил на тюрко-азербайджанском языке, а русский текст является вольным изложением и между ними встречаются определенные разночтения, я всегда ссылаюсь на оригинальный вариант - В.Г.)
Предупреждая сторонников "углубленного изучения вопроса", министр говорил: "Мы слишком опоздали с открытием университета и потеряли много времени. И если мы примем предложение Гара бека (Г.Гарабеков - руководитель фракции "Эхрар" - В.Г.) и разошлем проект по фракциям для изучения, будьте уверены, что мы не сможем открыть университет ни в этом, ни в следующем году". Решимость Р.Капланова, начавшего свое выступление этими отрезвляющими словами, сыграла свою роль в создании первого университета в годы Первой Республики. Именно поэтому это знаменательное событие связано также с его именем.
С достаточно серьезными критериями он подошел к цели и задачам университета. Министр народного просвещения преставлял себе университет не только как центр по подготовке специалистов, но и как центр науки и культуры, один из важнейших символов воли и интеллектуальной мощи народа. "Мы открываем университет не для того, чтобы подготовить некоторое число преподавателей и студентов. Знайте, что всякий культурный народ идет на любые жертвы ради университета. Народ берет на себя эту важнейшую и священную обязанность в любой благоприятный момент. Создав в стране университет, мы предстанем перед мировым сообществом в новом качестве и докажем Европе свое право на независимость".
По мнению Рашид хана Капланова, недостаточно декларировать свою независимость.
ArrayДля того чтобы зажить действительно независимой жизнью и занять подобающее место в семье культурных народов мира, необходимо было заложить прочный фундамент, каким являлся университет. Только на таком прочном фундаменте народ мог бы полностью проявить особенности своего национального гения, свой творческий потенциал и тем самым обеспечить пути дальнейшего развития и прогресса.
Университет в представлении министра народного просвещения должен был явиться важнейшим сигналом нового, независимого Азербайджана цивилизованному миру. "Мы обязаны обсудить этот вопрос с точки зрения интересов государства", - говорил Р.Капланов, выражавший несогласие с мнением депутатов, считавших, что университет должен лишь готовить учителей или врачей, и добавлял: "Мы объявляем миру, что заслуживаем независимой жизни. Необходимо упрочить национальное самовыражение и обеспечить его будущее. Если нам удастся укрепить таким образом народный дух, мы можем быть уверены, что в будущем он успешно преодолеет все препятствия". Р.Капланов считал, что университет должен быть не только центром обучения, но и центром национальной духовности, центром, который будет вдохновлять и руководить умственной жизнью страны. Научный персонал университета обязан представлять миру Азербайджан с его древней историей и культурой, подземными и наземными богатствами.
Именно по этой причине как министр народного просвещения Рашид хан Капланов не соглашался только отправкой определенного количества студентов за рубеж и откладыванием вопроса об открытии университета до лучших времен. По его мнению, это не оправдывало себя прежде всего с финансовой точки зрения. "Вы очень скоро поймете, как много средств потребует ежегодное обучение 100 студентов за рубежом", - говорил он депутатам, сомневавшимся в целесообразности выделения 5 миллионов манатов на открытие университета. Министр считал, что на деньги, необходимые для обучения 100 студентов за рубежом, в отечественном университете можно обучить 300 человек.
Рашид хан Капланов был в достаточной степени реалистом. Он хорошо понимал, что Бакинский университет не способен соперничать с Оксфордом или Сорбонной с точки зрения обеспечения для своих студентов соответствующей научной и культурной среды. Но, несмотря на это, он считал необходимым во что бы то ни стало учредить университет: "Если мы создадим университет, то сбудутся все наши мечты. Пусть преподавание будет на русском или любом другом языке; если мы привлечем к преподаванию достойных людей, университет будет служить нам".
Бакинский университет основывали буквально на пустом месте. Была только неумолимая логика: если мы самостоятельное государство, если мы твердо решились не оставаться бесформенным конгломератом, а сделаться организованной нацией, играющей подобающую ей роль в общекультурной жизни человечества, университету быть! В своей речи на заседании парламента от 21 августа 1919 года, когда многие даже сомневались в уместности внесения вопроса в повестку дня, Рашид хан Капланов уверенно заявлял: "После учреждения университета число наших студентов будет неуклонно увеличиваться. А спустя пять или шесть лет у нас появятся свои видные ученые, возможно, даже своя профессура".
Он верил в природное благородство, гуманизм и доброжелательность, широту души азербайджанских тюрок. Поэтому он не соглашался с мнением некоторых депутатов, что в "университете, где будут преподавать русские профессора и на русском языке, будет моральное превосходство студентов-христиан над нашими студентами". Он был уверен, что "через два-три года наши студенты будут составлять большинство. Полагаю, что мы, тюрки, не должны поддаваться таким чувствам. Если мы великий народ, то должны признавать и за другими те права, на которые рассчитываем сами".
Р.Капланов, считавший, что университет - это одна из национальных святынь, закончил свою речь следующими словами: "Мы, мусульмане, входя в мечеть, которую считаем святым местом, снимаем обувь. Я хотел бы, чтобы и к университету было такое же отношение. Входя в этот храм науки, мы должны забывать о личных пристрастиях, политических воззрениях и религиозных различиях. Не сомневаюсь, что мы будем считать свой университет храмом науки, служащим будущему процветанию народа".
Прения по университету продолжались на заседаниях 25 и 28 августа, 1 и 18 сентября. Состоялись второе и третье чтения законопроекта. Наконец, большинством голосов был принят закон об университете. На последующих заседаниях основное внимание уделялось организационно-техническим вопросам: приобретению здания и оборудования, определению первичного бюджета, выборам ректора и деканов, вопросу автономии..
|
