Халил Мусаев - художник \"Моллы Насреддина\"

(Окончание. Начало см. "Зеркало" от 9 апреля 2011 г.)

Жизнь Халила Мусаева, особенно юношеские годы, нашли отражение в изданной им в 1936 г. в Мюнхене книге "Страна последних рыцарей" (Das Land der Letzter Ritter). Книга, носящая автобиографический характер, была написана совместно с немецкой писательницей Луизой Лапорта. Точнее, сюжет и фабула принадлежат Халилу Мусаеву, художественная обработка - Луизе Лапорта. Иллюстрации выполнены Халил беком. Автор хотел создать целостный образ своего народа, поэтому в книге множество этнографических зарисовок, изображение национальных обычаев, празднеств и обрядов. Книга вызвала большой интерес, не ослабевший и впоследствии. В 1990 г. - она выходит в Стамбуле в переводе Сурейи Улькер на турецком языке, в 1999 г. в Махачкале в русском переводе кумыкской писательницы Саялы Гаджиевой.

Представитель северокавказской эмиграции Адиль Кулатти, высоко оценивая труд своего соотечественника, сразу после первого издания его книги в журнале "Свободный Кавказ" (N36, 1937 г.) писал: "В сердце каждого кавказского патриота эта книга пробудит лучшие чувства и вдохнет в него духовные силы народа. Для иностранца же она явится ценным литературным произведением, открывающим перед ним картину подлинной жизни и фольклора Кавказа".

"Страна последних рыцарей" охватывает в основном доэмиграционный период жизни Халила Мусаева. После установления советской власти в Дагестане он начал заведовать отделом искусства Народного комиссариата просвещения. Видимо, тенденция возвеличивания вождей, упрощенно говоря, вождизм, возникла вместе с новой властью.

ArrayПоэтому одним из первых шагов Дагестанского обкома было решение отправить в подарок Ленину литерный вагон, разукрашенный картинами покоренного горского края. Выполнение этой ответственной задачи было возложено на Халила Мусаева - единственного местного художника Дагестана.

Само собой разумеется, что отказаться от подобного рода "социального заказа" было невозможно. Но молодого, патриотически настроенного мастера кисти больше интересовали история своей страны, ее героическое прошлое и люди. В картинах "Имам Шамиль у развернутого знамени", "Забытая песня Дагестана", "Абхазцы-братья", "Старик из Кази-Кумуха", "Аварка из Закаталы", "Андийки" и др. отчетливо прослеживаются своеобразный стиль и тематика автора.

Очень скоро он понял суть большевизма и решил при первой же возможности покинуть Совдепию. Художник намеревался вернуться в Германию и продолжить образование. Расстрел ЧК без суда и следствия одного из двоюродных братьев еще больше усилил это намерение. "До тех пор я еще оставался в границах разумного терпения, но теперь оно лопнуло. Я отговорился от ленинского поезда тем, что мне нужно купить новых красок для заказа, и тотчас же выехал в Баку. В этом большом рабочем городе нефти только что пало национальное правительство и коммунисты утвердились в полную силу. Я снял комнату у одной старой подруги нашей семьи и сразу отправился в утомительную работу - с раннего утра и до позднего вечера я бегал по всем начальникам и ведомствам, пытаясь получить заграничный паспорт. Он нужен был мне для выезда в Тифлис, ведь у меня не было никакого удостоверения личности. Я раз за разом пытался пробиться в народный комиссариат и к военному министру, подружился с секретарем главы правительства и даже нарисовал его портрет..."

Однако все эти попытки оказались безрезультатными. Наконец, после многих мытарств знакомая медсестра, сумевшая завоевать доверие большевиков, оказала ему неоценимую услугу, и Халил бек получил "самый настоящий азербайджанский паспорт".

"В тот же вечер я встретился с одним азербайджанцем, с которым мы вместе учились за рубежом. Я попросил его помочь мне перейти границу", - пишет далее автор. По признанию художника, этот человек дважды спас юного и неопытного Халила от верной смерти на мосту Пойлу, соединявшем Азербайджан и Грузию. При его содействии появилась возможность целым и невредимым попасть в Грузию, на дорогу, ведущую к свободе. Таким образом, "азербайджанский фактор" сыграл важнейшую роль как в становлении художника, так и в его исходе из большевистского ада.

В 1925 г. Халил Мусаев завершил свое обучение в Баварской академии искусства. Руководство Дагестана в эти годы выплачивало ему стипендию, что свидетельствует о том, что ему удалось каким-то образом узаконить свое пребывание в Германии. Это видно и по письму, адресованному ему комиссаром народного просвещения Дагестанской АССР Алибеком Тахо-Годи в 1924 г. Комиссар пишет о достижениях советского правительства в сфере культуры и просит как можно скорее вернуться на родину: "В чрезвычайно трудных условиях нашего народа каждая культурная единица является большой ценностью. Что же сказать о вас, который был бы сейчас на родине единственным лицом, способным стать в центре художественно-эстетического влияния на массы через живопись, школу, театр... Мы в повседневной жизни часто сталкиваемся с вопросами, составляющими содержание вашей специальности, и поэтому всечасно ощущаем ваше отсутствие. Любовь к Родине должно бы в ближайшее время вылиться в конкретной форме возвращения в родные горы, которые тепло встретят вас".

Однако Халил Мусаев, еще студентом устроивший в Мюнхене свою первую выставку, чуть позже принятый в члены Баварской гильдии художников, твердо решил не возвращаться в Дагестан.