Муамар Каддафи был взят в плен и затем скончался от ран. Есть разные сведения, как это произошло: то ли в результате бомбардировки самолетами стран НАТО, то ли в результате обстрела повстанцами колонны автомашин, пытавшейся прорваться из осажденного Сирта. Один из руководителей ПНС Абдельхаким Бельхадж счел нужным уточнить: "Каддафи убит руками ливийцев". Для нынешнего ливийского руководства это особенно важно.

Со своей стороны сенатор от штата Аризона Джон Маккейн заявил: "Я считаю, что это повлияло на все страны мира. По-моему, мы должны убрать слово "арабская" из понятия "арабская весна". Думаю, сегодня Путин почувствовал себя немного не в своей тарелке. Даже китайцы, наверное, чувствуют себя неловко".

Президент России Дмитрий Медведев выразил надежду, что теперь в Ливии наступит мир и появится правительство национального единства.

Такое впечатление, что мир после сообщений из Ливии вздохнул с облегчением. Хотя нашлись и такие, которые высказали сожаление. Президент Венесуэлы Уго Чавес охарактеризовал Каддафи как борца и мученика, которого убили. Как же иначе, друг был все-таки. Самому венесуэльскому президенту тоже стало не очень уютно.

В конце концов, важно не то, кто конкретно попал в голову полковника. История разберется или откажется от этой задачи. Гораздо важнее то, что в очередной раз было подтверждено правило: чем дольше длится диктатура, существует тоталитарная конструкция, тем ужаснее конец диктатора и его режима. Практически все они погибли то ли от яда, то ли от рук ближайшего окружения, как Юлий Цезарь, то ли были повешены, как Бенито Муссолини, или расстреляны, как Николае Чаушеску. Ирония в том, что отец Муссолини назвал его в честь великого демократа - мексиканского президента Бенито Хуареса, много сделавшего для страны и оставшегося в благодарной памяти своего народа.

ArrayИ если Сталин умер на своей даче при весьма подозрительных обстоятельствах, то Гитлер застрелился под разрывы снарядов и не ожидая неизбежного конца. В этом смысле посчастливилось Мао Цзэдуну, но это скорее исключение, которое подтверждает общее правило.

Все диктаторы начинают одинаково обещаниями счастья и процветания для народа. Их режимы характерны выжиганием политического поля, расправами с инакомыслящими и ощущением вечности своего правления. И никогда их обещания не выполняются. Дело даже не в нещадной эксплуатации своих подданных, а чаще всего в их нищенском существовании. Ливия при Каддафи вроде бы была исключением. Нефть и газ обеспечивали кусок масла, который достаточно долго удавалось размазывать по хлебу и чего были лишены арабские и африканские соседние режимы, но все завершилось как всегда: ненавистью подданных и радостью от конца диктатуры. После сообщения о смерти Каддафи небо над Триполи пришлось закрыть для полетов, так как стрельба в воздух продолжалась всю ночь.

Внешняя непохожесть ситуации в Ливии с другими странами, событиями "арабской весны" дала основания, в том числе и некоторым российским и украинским политикам, известным близостью к власти, видеть в событиях иностранный заговор. В газетах и с телеэкранов они с пеной у рта и с цифрами в руках пытались доказать, что при зарплате в 1000 долларов народ на улицы с протестами не выходит и за оружие не берется. Им не понять, что не в деньгах счастье, есть вещи и поважнее. И самое главное, без чего человек жить не может, - это свобода экономическая, политическая, слова и мысли. И никакие внешние заговоры, действия спецслужб не могут сбросить диктатуру. "Западные заговоры", то есть попытки инсургентов осуществить переворот, во множестве проваливались, в том числе и совсем недавно в арабских, африканских и латиноамериканских странах. А тут вдруг такой успех. Очевидно, что у него были внутренние причины. Только когда караул устанет, тогда и начинается падение тех, кто собирался править вечно.

Вторая характерная черта диктатуры - это поиск врагов. Сначала внутри страны, потом за ее пределами. В открытой стране и обществе тоталитарный и даже авторитарный режим невозможен. Такие попытки, а они повторяются с завидным постоянством, больше напоминают фарс. К сожалению, при этом переезжаются человеческие судьбы, наполняются тюрьмы, гибнут политические или которых такими считают противники. Первыми в этом ряду становятся журналисты, а с ними и свобода слова. Для диктаторов нет ничего страшнее, чем вольный дух и свобода выражения. Их режим начинается не с приходом в правительственную резиденцию или ее захватом, а с закрытия неугодных изданий, убийства или ареста журналистов и редакторов.

Когда с внутренними врагами покончено или так только кажется, эстафету принимают противники внешние. За этим следуют военные авантюры, нагнетание милитаристской истерии, вторжение к соседям, поддержка террористов. Все эти фазы прошел и Каддафи..