Для меня, наверное, да и для многих слово "Вена" ассоциируется с классической музыкой. Так, при одном только упоминании слова "Вена" в ушах моих невольно звучат известные моцартовские мелодии. И получив недавно по электронной почте приглашение на так называемое дополнительное совещание ОБСЕ по человеческому измерению относительно свободы религии и убеждений в Вене, сразу с праздным настроением запел я вслух отрывок из известной серенады... "Что с тобой?" - прервал меня сын Тюркяр, композитор, автор серии композиций в классическом стиле. Ответил: "Еду в Вену по делам". "Если бы ты знал, что значит для композитора побывать на родине Моцарта...", - с каким-то блеском в глазах отозвался Тюркяр.
С таким вот музыкально праздным настроением я отправился в Вену. К вечеру уже разместился в гостинице, расположенной в той части города, где изобилуют музеи, исконно европейские архитектурные памятники, красивый парк с одноствольными розами, подделанными под изящные деревья с человеческий рост, и где находится Хофбург - центр с помещениями ОБСЕ.
Стоит отличная погода. Думаю, погуляю в свое удовольствие и, пока еще не совсем стемнело, сфотографируюсь на память. В глаза бросается мраморный памятник. Подхожу, готовлю фотоаппарат. Перед камерой фотоаппарата вырисовывается памятник Моцарту. Тут же прошу одного из случайных прохожих заснять меня. Надо же, думаю, суждено было мне заиметь первый снимок именно на фоне этого памятника...
Заочная встреча с великим композитором продолжилась и утром следующего дня, когда я шел на "круглый стол" неправительственных организаций перед основными сессиями ОБСЕ. На площади играл военный оркестр, парадно шагали солдаты. Прислушиваюсь к оркестру.
ArrayНе знаю, кто есть автор этой музыки, но она явно пронизана моцартовским духом. Для сравнения мысленно озвучиваю про себя известный военный марш, написанный Джаванширом Кулиевым. Наш национальный военный марш, думаю про себя, по своему ходожественному уровню явно не уступает и, несомненно, переживет не одно столетие.
За "круглым столом" в Хофбурге неправительственные организации стран-участниц ОБСЕ должны были подготовить рекомендации для государств по выполнению своих обязательств относительно религиозных свобод.
Кстати, отмечу, что из уст международных экспертов то и дело звучит критика в адрес правительств стран СНГ с мусульманским большинством из-за ужесточения последними государственного контроля над религиозной ситуацией. Критике подвергаются соответствующие законодательные акты по регулированию религиозных прав граждан, что, по их мнению, не всегда совпадает с международными стандартами в данной области. Затронув этот вопрос, я выступил с предложением о том, чтобы международные организации, включая ОБСЕ, не ограничивали свою помощь государствам-участникам рекомендациями в законодательной сфере, поскольку усиление государственного контроля над религиозной ситуацией в светских странах с мусульманским большинством обусловлено некоторыми тенденциями радикализации религиозной мысли с перспективой политизации религии, в чем заинтересованы влиятельные религиозно-политические круги соседних государств.
Эти тенденции не являются продуктом внутреннего развития социально-политических процессов, а привносятся из-за рубежа, что объективно настораживает как общества, так и правительства. Мое предложение сводилось к тому, чтобы международные организации учитывали наши местные условия и помогали государствам-участникам в выработке такой стратегии, которая бы служила неким механизмом нейтрализации тенденций радикализации религиозной мысли, с одной стороны, и обеспечения гарантированных конституционными нормами религиозных свобод и прав рядовых граждан, с другой.
Попутно замечу, что ислам теоретически не располагает тем церковным институтом, который централизованно заботился бы о религиозности верующих мусульман. Некогда сложившийся шариатский ислам, напротив, тянется к структурализации, институционализации и организованно борется за "религиозные" рынки. Помимо этого, шариатский ислам, наделивший себя монопольным правом хозяина распоряжаться "религиозным" рынком, болезненно реагирует на религиозное инакомыслие. Более того, борьба за религиозные рынки между отдельными традиционными исламскими течениями - это не плюралистическая борьба мнений, а взаимоисключение друг друга, таящее в себе перспективную угрозу дестабилизации обстановки.
В таких условиях государство также должно быть заинтересовано во внесении своей лепты в исламский религиозный рынок. Задача заключается не в том, чтобы исламско-просветительскую работу проводить от имени государства. Государство в первую очередь должно проводить линию на демонополизацию исламского религиозного рынка, создавать поощрительные условия для пропаганды новых толкований религиозных постулатов в интересах целей и задач светского государства. Это важно особенно в условиях, когда открылись возможности для верующих обучаться в зарубежных религиозных центрах.
Дело в том, что большинство из обучающихся в зарубежных исламских образовательных центрах студентов по возвpащении на pодину пpимыкают к pадикальным течениям. И в результате тон в религиозной ситуации начинают задавать столкновение различных взглядов, борьба мнений по тем или иным толкованиям религиозных постулатов, обвинения друг друга в ереси и т.д., что несет определенную угрозу стабильности в религиозной жизни. Именно в этом контексте следует рассматривать новые изменения к религиозному закону в Азербайджане, одно из которых гласит, что исполнение религиозных ритуалов и церемоний исламского вероубеждения должно осуществляться только гражданами Азербайджана, получившими образование в Азербайджане.
Мое второе предложение на указанном международном форуме коснулось практической значимости мер, которые нужно предпринимать во избежание изоляции религиозных общин в светских обществах с мусульманским большинством. Такие меры предусматривают использование морального потенциала религии на благо общества. Так, например, почему бы не заинтересовывать верующих вносить практический вклад в дело по охране окружающей среды? В некоторых западных странах предпринимаются попытки адаптировать религиозные учения к экологическим задачам. На религиозную мысль начинает влиять так называемая экотеология как новая религиозная дисциплина, обязывающая верующих проявлять особую заботу об окружающей среде. Кстати, теоретические возможности ислама в этом отношении велики.
Помимо этого, верующих можно привлекать и к участию в культурных мероприятиях и т.д. Все это помогло бы религиозной просветительской работе по нейтрализации радикальных тенденций в религиозной сфере.
Идея эта, отнюдь не претендующая на оригинальность, все же спустя некоторое время подверглась плагиату со стороны представительницы армянской делегации, которая постаралась выдать ее как собственную, правда, в слегка ином словесном оформлении. Вот, думаю, мало им нашей музыки, архитектурных памятников, иных культурных атрибутов, армянский плагиат преследует нас везде, даже на виду у авторитетных представителей международной общественности...
На сессиях ОБСЕ состоялся обширный обмен мнениями по обязательствам ОБСЕ о свободе религии и убеждений, таких, как религиозное образование, право на религиозные свободы и допустимые ограничения, право на выражение и распространение религиозных убеждений, вопрос религиозной символики, участие верующих в общественной жизни. Участники обсудили также правила, касающиеся статуса религиозных общин, вопросы автономности религиозных сообществ и групп верующих.
Не могу не коснуться и одного неприятного случая на этом авторитетном совещании. Та же особа из Армении буквально за несколько минут до окончания последней основной сессии, попросив слова у модератора, высказалась в антиазербайджанском духе о том, что-де несколько лет назад в Азербайджане была разрушена одна из армянских святынь. Расчет был сделан на то, что время было исчерпано, и вряд ли кому из азербайджанской делегации предоставят возможность для ответного слова на заключительной сессии, где обычно выступают официальные лица для обобщения результатов двухдневного совещания. Ее выступление можно было оставить и без ответа, оно и без того вызвало определенное недоумение и насмешливую улыбку у участников. Тем не менее, я протянул модератору заключительной сессии, моему давнишнему знакомому по международным конференциям, записку с просьбой дать мне слово. После выступлений представителей США, России и ряда западных стран последнее слово для обобщения работы совещания ОБСЕ модератор представил автору этих строк.
Положительно высказав свое отношение к результатам совещания, особенно по части высказанных участниками пожеланий о том, чтобы вопросы религиозных свобод занимали в будущем одно из приоритетных направлений в деятельности ОБСЕ, я обратил внимание участников на недопустимость политизации обсуждаемых вопросов, чем грешило выступление армянской представительницы. Мне пришлось перечислить бесчисленные преступления Армении по уничтожению религиозных святынь и памятников на азербайджанских землях, которые она как страна-агрессор продолжает оккупировать вопреки всем международным нормам и законам, в том числе и известным резолюциям ООН. Услышав это в переводе на русский язык через наушники (в отличие от армянских коллег, автор этих строк выступал не на русском, а на английском языке), армянской делегации не оставалось ничего, кроме как в полном составе покинуть зал совещания.
Закончил же я свою речь словами поздравления в адрес организаторов совещания за успешную работу. Так, на этой "антиармянской" ноте завершило свою работу совещание ОБСЕ. Должен заметить, что мои справедливые замечания не встретили негативной реакции. В этом я смог убедиться в теплых беседах в кулуарах с представителями разных стран. Более того, недавно я получил письмо от приглашающей стороны в лице госпожи Симоны Санторо, советника департамента демократических институтов и прав человека ОБСЕ по свободе религии и убеждения, где последняя благодарит меня за "отличный вклад в работу дополнительного совещания ОБСЕ по человеческому измерению относительно свободы религии и убеждений"...
Из Вены летел в Баку Турецкими авиалиниями. "Не помешало бы и в небе прислушаться к звуку небесной музыки", - говорю про себя, надевая наушник. И только включаю канал классической музыки, опять Моцарт как сюрприз. Радует слух его "Турецкий марш". Что может стать лучше, чем приятное настроение и чувство удовлетворенности, вызванные победной мелодией этой прелестной музыки? Так вот, есть о чем потолковать с Тюркяром в Баку...
|
