В течение месяца в Тегеране состоится встреча глав МИД Азербайджана, Ирана и Турции. Об этом заявил посол Ирана в Азербайджане Мухаммедбагир Бахрами.

"На встрече будет обсужден широкий спектр региональных и международных вопросов, а также вопросов развития трехстороннего сотрудничества", - подчеркнул он.

В частности, посол подтвердил, что намечено обсуждение вопроса создания экономической зоны на стыке границ Нахчыванской Автономной Республики Азербайджана, Ирана и Турции.

"Однако наибольшую важность представляет то, что главы внешнеполитических ведомств трех государств обсудят очень важные вопросы региональной безопасности, а также международные вопросы", - отметил Бахрами.

По большому счету, в том, что в Тегеране в ближайшее время произойдет такого рода встреча, ничего необычного нет. Да и тот факт, что данная информация прозвучала из уст иранского посла, еще не означает, что инициатором встречи является именно Тегеран.

Безусловно, вопрос создания экономической зоны на стыке границ НАР Азербайджана, Ирана и Турции будет одной из тем этой встречи, но, пожалуй, не главной.

А вот то, что произойдет обсуждение широкого спектра вопросов касательно региональной безопасности и международных вопросов, выводит на первую позицию интересы Турции. Иран в его нынешнем изолированном положении просто не в состоянии инициировать подобную встречу, хотя бы по одной причине: Турция и Азербайджан под различными предлогами могли отказаться от встречи подобного формата. Так что инициатива, скорее всего, исходит от Турции, а Азербайджан не против воспользоваться еще одной возможностью укрепить связи с Ираном.

Зачем Турции эта трехсторонняя встреча? Почему Анкара старается при каждом удобном случае завлечь Тегеран в различные проекты и тем самым вывести Иран из состояния международной изоляции? Зачем это нужно Турции? Все дело в том, что на сегодняшний день важным для Турции является геополитическое расположение Ирана. По словам идеолога современной турецкой внешней политики, министра иностранных дел Ахмета Давутоглу, исламское государство обладает свойствами "межрегионального и межконтинентального транзита", что придает его территории статус "зоны геополитического взаимовлияния".

Эта особенность оказала доминирующее воздействие на ход истории Ирана и служит основой сходства этого государства с Турцией. Иран, как и Турцию, нельзя рассматривать в рамках одного региона, и его влияние ощущается на различных геополитических пространствах. Во многом схожие геополитические особенности Турции и Ирана способствуют сохранению между ними взаимозависимых отношений.

По мнению А. Давутоглу, с точки зрения "внутрирегиональной стратегической целостности" Турции необходимо увеличить свое влияние на афро-евразийском пространстве, что возможно лишь в результате продвижения турецкого государства по всем направлениям. Естественное геополитическое соперничество между Турцией и Ираном пересекается с религиозным соперничеством между двумя этими странами, что в итоге образует общее региональное "конкурентное равновесие", говорит Давутоглу.

Примечательно, что глава турецкого МИД, анализируя турецко-иранские отношения, использует экономический термин, который является главным условием обеспечения "общественного благосостояния". Этим он, по всей вероятности, хочет обратить внимание на то, что развитие региона, к которому относятся и Турция, и Иран, во многом зависит от укрепления равноправных партнерских отношений прежде всего между этими двумя странами.

Далее глава турецкого внешнеполитического ведомства рассматривает афро-евразийское пространство в качестве единого целого. В настоящее время если Турция омывается Черным и Средиземным морями, то Иран - не менее важными в рамках афро-евразийского суперконтинента Каспийским морем и Персидским заливом. По утверждению А. Давутоглу, все эти водные пространства в совокупности дают большие возможности оказывать влияние на глобальное регулирование.

С другой стороны, с точки зрения сухопутного пространства, Турция граничит с Балканами, а Иран обеспечивает доступ к Центральной Азии, Афганистану и Индии. Если Турция является для стран Ближневосточного региона "мостом" в Европу, то Иран служит для них "окном" в Азию.

Министр иностранных дел Турции считает, что путем совместных турецко-иранских усилий можно установить контроль над афро-евразийским пространством, простирающимся от Балкан до Южной Азии и охватывающим Центральную Азию, Ближний Восток и Северную Африку.

ArrayПо мнению главы турецкого внешнеполитического ведомства, "ближневосточная треугольная конфигурация" соотношения сил в регионе состоит из Турции, Ирана и Египта. И это естественно, что в отношениях между ними царит атмосфера соперничества. Каждый стремится закрепить отдельные стратегически важные территории за сферой своего влияния. Таким образом, баланс сил, установленный между странами "внешнего треугольника", оказывает определяющее воздействие на общую стратегическую структуру Ближнего Востока. С этой точки зрения, турецко-иранские отношения имеют решающее значение в регионе.

Турция и Иран, по сути, взаимодополняют друг друга, и их сотрудничество при сохранении элементов конкуренции отвечает интересам стран Центральной Азии, Кавказа и Ближнего Востока точно так же, как тесные франко-германские отношения служат на пользу Европы. Поэтому для укрепления внутренней геополитической целостности афро-евразийского пространства развитие турецко-иранского сотрудничества является непременным условием. Несмотря на временами возникающие между этими двумя странами серьезные противоречия, они не могут не учитывать интересы друг друга, что, в принципе, сближает их.

Необходимо также подчеркнуть, что при всех существующих между Турцией и Ираном противоречиях в последнее время наблюдается стремительное налаживание взаимовыгодных торгово-экономических и иных отношений.

Одним из важных факторов, сближающих позиции двух стран, является вопрос транспортировки как каспийских, так и собственно иранских углеводородов.

Значительный вклад в развитие ирано-турецких отношений внесла позиция Турции в отношении Израиля, и, безусловно, проведение ею самостоятельного внешнеполитического курса, одним из проявлений которого принято считать ее роль в урегулировании иранской ядерной проблемы. Все это так или иначе отражается на их политике в рамках афро-евразийского пространства.

Не иначе как попыткой увеличения своего влияния на афро-евразийском пространстве можно считать заявления, сделанные премьером Турции. Эрдоганом вчера во время его официального визита в Ливан. Там он выступил с инициативой создания со странами арабского мира зоны по типу действующей в Евросоюзе зоны Шенгенского соглашения.

Эрдоган напомнил, что Турция подписала соглашения об отмене визового режима с Сирией, Ливаном, Ливией и Иорданией. "Евросоюз говорит "Шенген". Почему мы не можем осуществить подобное между нами?" - цитирует главу турецкого правительства местное телевидение.

"У нас масштабные цели в нашем регионе. Мы хотим только мира в регионе, хотим спокойствия, процветания и стабильности. Турция реализует политику нулевых проблем со своими соседями и искренне действует в этом направлении", - отметил Эрдоган.

"Турция - государство, одна сторона которого обращена на Запад, она ведет переговоры с ЕС о вступлении в него полноправным членом. С другой стороны, Турция является страной, которая верит в возможность синтеза мусульманской идентичности и европейских ценностей", - продолжил глава турецкого правительства.

Эрдоган также сообщил о планах создания Совета сотрудничества между Турцией, Сирией, Ливаном и Иорданией. "Что может быть более естественным?" - заметил он в этой связи, передает РИА "Новости".

Что касается Ирана, то отношение к ней Турции наглядно было продемонстрировано на саммите НАТО в Лиссабоне 19-20 ноября 2010 года, на повестке дня которого стояли такие фундаментальные вопросы, как новая Стратегическая концепция альянса, проект создания территориальной системы противоракетной обороны для европейского региона, передача полномочий по обеспечению безопасности в Афганистане национальным силам, сотрудничество в формате НАТО-ЕС и отношения НАТО с Россией.

Отметим, что этот саммит имел особое значение для Турции. Турецкие политологи даже называли саммит поворотной точкой в отношениях Турции с Западом, подобной решению об отправке турецких солдат в Корею в 1950 году.

Американский план по размещению элементов ПРО на территории Турции мотивирован "ядерной угрозой со стороны Ирана". При таком подходе к концепции ПРО граничащая с Ираном Турция, обладающая развитой военно-технической инфраструктурой, становится ключевым звеном системы обороны.

Однако в ходе предварительных консультаций руководство Турции однозначно выразило свое видение проекта создания ПРО, не совпадающее с американским. Турция выступила категорически против указания какого-либо конкретного государства в качестве источника угрозы, определяющей необходимость развертывания ПРО.

Руководство Турции выдвинуло веские аргументы, объясняющие позицию Анкары. Отправляясь на саммит, президент А.Гюль повторил неоднократно высказанное мнение о том, что НАТО является оборонительной организацией и не может действовать против какой-либо страны, создавая для нее угрозу.

"Турция выступает категорически против упоминания в этой связи какой-либо конкретной страны", - сказал он. Основная цель решения о развертывании ПРО должна заключаться в обеспечении безопасности и обороны союзников по НАТО от рисков и угроз, которые несет с собой глобальное распространение баллистических ракет. Внимание должно быть направлено именно на опасность распространения ядерного оружия в целом.

Более того, А.Гюль отметил, что с самого начала обсуждений данного вопроса Турция информировала союзников о том, что не согласится на упоминание конкретного государства, особенно Ирана или другой страны, независимо от того, соседствует она с Турцией или нет, в качестве цели развертывания европейской системы ПРО.

Стоит отметить, что независимая позиция Анкары в ходе предварительных переговоров по ПРО вызвала в западных СМИ очередную волну ставших популярными в последние годы утверждений о смене вектора внешнеполитического развития Турции. А руководство Турции, отвечая на вопросы о "смене курса", неоднократно подчеркивало, что сама по себе постановка данного вопроса носит некорректный характер, поскольку положение Турции в регионе и в мире позволяет ей проводить многовекторную внешнюю политику без ущерба для уже ставших традиционными отношений с западными странами.

После саммита в Лиссабоне президент Турции А.Гюль выразил удовлетворение результатами, достигнутыми по вопросам, представлявшим для Турции наибольшее значение. В новой стратегической концепции НАТО, принятой в Лиссабоне, нашли свое отражение пожелания турецкой стороны. В концепции зафиксировано, что при создании системы ПРО ни одна страна не будет рассматриваться в качестве угрозы. Турция расценила данную ситуацию как успех своей дипломатии, добившейся обеспечения интересов Анкары в вопросе глобального значения. В текст Стратегической концепции НАТО было включено положение о том, что стратегическое партнерство между НАТО и ЕС требует участия членов альянса, не входящих в Европейский Союз.

В то же время министр иностранных дел Турции А.Давутоглу заявил на саммите, что "не следует ожидать значительного развития сотрудничества НАТО и ЕС, пока остается нерешенным кипрский вопрос".

Саммит НАТО в Лиссабоне действительно можно назвать успешным для Турции, так как она смогла решить, по крайней мере, две важные задачи: сохранить и даже упрочить добрые отношения с Ираном и одновременно укрепить свое положение в НАТО, снова взяв на себя роль форпоста обороны, однако в наиболее приемлемой для себя форме.