Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи никогда не был доволен статусом иранского президентства: ни во время его собственного правления в 1981-1989 годах, ни во время правления трех его преемников. Напряженность между президентом и Верховным лидером встроена в саму основу Исламской Республики. Верховный лидер обладает абсолютной властью и может налагать вето на решения исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти. В то же время президент появляется благодаря избирательному процессу, со своей собственной программой и амбициями. Во время второго президентского срока, который Махмуд Ахмадинежад сейчас начал, эта напряженность неизбежно становится видна общественности. Хаменеи никогда не желал терпеть президента с большой и независимой политической поддержкой. В прошлом он подрезал крылышки Али Акбару Хашеми Рафсанджани, который имел сильные связи среди бизнесменов, реформатору Мохаммаду Хатами, которого поддерживали прозападные профессионалы из среднего класса. Хотя Ахмадинежад и получил поддержку Верховного лидера во время крупномасштабных протестов против его переизбрания в прошлом году, Хаменеи, кажется, не церемонится с ограничением президентской власти.
В действительности кажется, что массовые демонстрации против Ахмадинежада отсрочили их конфронтацию, поскольку Верховный лидер и президент открыто сплотились, чтобы защитить легитимность выборов. Но радикально исламистские взгляды Ахмадинежада и поддержка со стороны простых религиозных иранцев не защитили его от Хаменеи. По большей части эти двое избежали прямой конфронтации. Однако их борьба заметна в их маневрах внутри ветвей власти. На этой арене Ахмадинежад противостоит спикеру парламента Али Лариджани и его брату, главе судебной власти Садеку Лариджани. Братья Лариджани были и остаются яростными критиками президента, которого они обвиняют в игнорировании законодательства и ключевых юридических правил.
Внутри парламента консервативный блок разделен между сторонниками Ахмадинежада и приверженцами большего контроля над президентом со стороны парламента. Недавно парламент продемонстрировал свою оппозиционность экономической политике Ахмадинежада, решив сместить президента с его традиционного поста главы Генеральной ассамблеи Центрального банка. Это уменьшило бы возможности Ахмадинежада вмешиваться в экономическую политику и не позволило бы назначать управляющего банком.
ArrayНо это решение зависит от одобрения Совета попечителей, где группа сторонников президента пошла в контратаку. Они хотят, чтобы Верховный лидер позволил президенту делать предупреждения как парламенту, так и судебной власти, если он считает, что они превысили свои полномочия, таким образом подчиняя братьев Лариджани. До сих пор парламент был эффективным инструментом, позволявшим осаждать президентскую власть, поэтому трудно себе представить, чтобы братья Лариджани бросили такой резкий вызов Ахмадинежаду без одобрения Верховного лидера. Если они одержат победу, то президент потеряет власть в той области, где его власть была наибольшей: в иранской экономике.
В противоположность этому президент не имеет серьезного решающего голоса во внешней политике, которая находится под прямым контролем Верховного лидера. Известно, что Хаменеи просит совета у разных сторон, но в итоге принимает решения сам. Например, он аннулировал компромиссное решение по ядерной проблеме, достигнутое иранскими переговорщиками в Женеве в 2009 году. Он также ослабил влияние министерства иностранных дел, назначив несколько специальных посланников в ключевые регионы. Хаменеи все же полагается на Ахмадинежада в проведении иранской общественной дипломатии. Президент много путешествует, много выступает и мобилизует политическую поддержку своей антиамериканской и антизападной риторикой. Но общественная дипломатия не является дипломатией. Очевидно, что никто из близкого круга Ахмадинежада - и, конечно, сам Ахмадинежад - не заслужил доверия Верховного лидера. Ядерное досье, например, остается полностью под контролем Хаменеи.
В сфере религиозной политики Хаменеи аккуратно воспользовался радикализмом Ахмадинежада. Многие считают, что президент хотел бы ослабить влияние духовенства и усилить власть Стражей исламской революции, его основного источника институциональной поддержки. Так, Хаменеи может позиционировать себя как защитника духовенства, которое при широко распространенных сомнениях в его духовных полномочиях с тех пор, как он принял власть 21 год назад, может усилить его позиции.
Священнослужители знают, что, если Хаменеи ослабнет, круг Ахмадинежада сможет манипулировать антиклерикальным негодованием и отлучить их от власти. Более того, Ахмадинежад знает, что без ограничений, созданных Хаменеи, клирики использовали бы свои политические связи среди консерваторов типа братьев Лариджани, чтобы еще больше ограничить президента. Взаимная вражда Ахмадинежада и духовного класса позволяет Духовному лидеру жить, как у Аллаха за пазухой.
История Исламской Республики показывает, что борьба за власть между Верховным лидером и президентом не ослабевает никогда. Это также предполагает, что Верховный лидер окажется сильнее.
Для международного сообщества более важно то, что эта внутренняя борьба не дает иранским лидерам реалистично оценить свою внешнюю и ядерную политику. Поглощенные своим испытанием воли, они не способны принимать глубоко продуманные и взвешенные решения в своих взаимоотношениях с другими.
* * *
Мехди ХАЛАДЖИ - учился на шиитского священника в Иране, в настоящее время старший научный сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики
* * *
Перевод с английского Николая Ждановича
* * *
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты "Зеркало" и Project Syndicate /Institute of Human Sciences/ www.project-syndicate.org.
|
