Московское издательство "Время" выпустило в свет новое произведение Народного писателя Азербайджана Максуда Ибрагимбекова "В аду повеяло прохладой". Я, пожалуй, одним из первых прочитал это произведение, вышедшее в Москве в канун дня рождения писателя. Читал я его в рукописи. Прочитал залпом. Наверное, потому, что написанное мне было очень близко.

Я родился именно в таком поселке, куда автор поместил своих героев и назвал его Бугурдом. Жил и рос среди рыбаков на острове Артема, которому, наконец, вернули его известное в истории первозданное имя - остров Святой. Теперь он снова называется Пир Аллахы адасы. Впрочем, таких Бугурдов на Абшероне десятки. В них острее воспринимались резко наступавшие перемены.

Бугурд Ибрагимбекова, конечно же, вымышлен. Но, оговорюсь сразу, только названием. Он, как капля, отразил в себе ту мощную волну, что накрыла весь Азербайджан. И она, та капелька, выхваченная Максудом из той, отнюдь, не простой волны, светла и прозрачна. Никакого тяжелого чувства безнадеги, никакой давящей черноты, никакого выгодного для беллетриста надрыва. И хотя повествование заканчивается трагически, смертью героя, она не довлеет над всей идеей и замыслом произведения. В памяти остается лишь то, как благодарные рыбаки Бугурда от самого берега, на плечах несут к дому лодку с телом умершего их кумира - Джаваншира Тагиева.

ArrayИ Бугурд для читателя становится не Богом забытым поселком, а страной, которую на плечах выносит не рыбацкая ватага, а народ.

Известный русский классик литературы однажды не без зависти заметил: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые". Мы как раз живем в этом самом времени. И, согласитесь, трудно, очень трудно, находясь в нем и обжигаясь на сиюминутных негативах, не стать заложником пессимизма, раздражительности и осуждения. А еще труднее посмотреть на происходящее со стороны, из другого пространства-времени. Лицом к лицу лица не увидать. Великое видно на расстоянии. Вот это-то и удалось Максуду. Все его повествование пронизано светлым и беспристрастным глаголом человека из будущего, говорящего нам о нашем с вами времени, о наших заблуждениях, алчности, предательстве, глупости и...любви. В общем о жизни - таковой, какая она есть.

Только этим взглядом издалека можно было со свойственной Максуду с его узнаваемой ненавязчивой, но глубокой философией и неподражаемым юмором написать эту вещь.

Взять хотя бы эпизод знакомства Джаваншира с будущей женой Зарой. Он разыгрывает уморительную сцену, в которую приплел и будто продаваемого им сеттера, и несуществующего дядю Исрафила... А что стоит сюжет совещания Поселкового совета, переименованного новой властью - Народным фронтом - в Поселковый милли меджлис. На нем, на этом собрании, присутствует местный водопроводчик, теперь уже глава районного отделения Народного фронта. Он записывает наиболее дельные предложения, которые новая власть по волеизъявлению населения обязывалась проводить в жизнь. Особенно старательно водопроводчик заносил в свой блокнот выступление старого учителя-историка, страдающего, по всей видимости, болезнью Альцгеймера. Обуянный пафосом пенсионер заверял полномочного представителя власти в том, что наконец мечта его сбылась и ему на склоне лет доведется пожить в условиях демократии. Только вот одна незадача, на полном серьезе сокрушался историк. Древняя Греция, где зародилась демократия, ставшая для всего мира ее образцом и символом, была рабовладельческим государством и свои законы писала для рабов. Поэтому новому руководству страны, советовал историк, следует над этим фактом задуматься и ради установления подлинной демократии хотя бы формально создать в Азербайджане наряду со свободными гражданами сословие рабов. Правда, глубокомысленно заметил оратор, сделать это будет трудно из-за отсутствия исторического опыта в Азербайджане, где никогда рабства не существовало.

На вопрос поселкового лидера Народного фронта, что уважаемый учитель может конкретно в связи с этим предложить, знаток истории, пенсионер со скрытыми и давно дремавшими в нем задатками политического деятеля, солидно и с расстановкой, следя за тем, как поспешно и старательно записывает его слова полномочный представитель новой власти, произносит:

- На коммерческой основе завозить рабов из соседних стран.

Обратите внимание, в этом эпизоде никакого, бьющего в лоб, гротеска - нет, но есть нечто страшнее и сильнее - убийственная ирония. Ведь всем давно и хорошо известно: хочешь уничтожить - выстави на посмешище. А такое по плечу только мастеру. Большому мастеру художественной литературы, который нехитрыми, но полными великого смысла словами, как бы отрешенно, не делая и не навязывая никаких своих выводов, вырисовывает эпизод за эпизодом, а читатель, хочет он того или нет, начинает размышлять и делать свои, но нужные автору умозаключения.

Не каждому, далеко не каждому дано такое. Это великий дар, который с особенной яркостью проявился и в этом произведении писателя. О нем, об этом даре, свидетельствуют три фактора.

Первый. Его, Максуда Ибрагимбекова, прошлые и хорошо всем известные вещи, принесшие славу ему и Азербайджану.

Второй... Вернусь к выпущенному уже в свет его произведению. Мало кто знает, что первоначально написанное им называлось "Приходила женщина в черном". И воспринималось оно, это название, очень нормально и органично. Не убавить, не прибавить. И вдруг, в последний момент, перед изданием, Максуд переименовывает ее - "В аду повеяло прохладой". И вся вещь словно заискрила, будто заново зазвучала. Она прямо-таки взлетела... Такое под силу только мастеру.

Что касается третьего фактора. Он тот, в который входят и первый, и второй, и все-все остальные. Это загадка небес. Это Божий дар.

Ты, Максуд, мастер от Бога, и я рад, что я твой современник и собрат по перу.

В заключение не могу не процитировать слова Федора Тютчева. Они, как нельзя, кстати. Они словно писаны для тебя.

"Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые -

Его призвали всеблагие

Как собеседника на пир;

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил".

С яркой творческой удачей тебя и с днем рождения!