В СССР при поступлении в учебное заведение или на работу соискателю необходимо было представить характеристику, в котором, наряду с деловыми качествами, отношением к работе или учебе и отсутствием родственников за границей обязательно отмечались политическая грамотность, моральная устойчивость и скромность в быту.
Начиная с 60-х годов прошлого столетия документ, именуемый характеристикой, постепенно терял свое значение и в конце концов стал иметь смысл не больше, чем справка с местожительства. Выражения "политическая грамотность", "моральная устойчивость" стали темой анекдотов, объектом насмешек. Вспомните ставшие афоризмом слова одного из героев фильма "Бриллиантовая рука" замечательного режиссора Леонида Гайдая:"Руссо туристо! Облика морале! Ферштей?".
Однако характеристика - это не "ноу-хау" коммунистической системы, как могло казаться, а явление, строем перенятое от царской России. Если в СССР достаточно было характеристики с указанием "политической грамотности" и иных "качеств", то в России данному вопросу уделялось самое пристальное внимание...
Политический надзор занимал важное место в управлении Россией. Ее задачи и функции, структура органов, его осуществлявщих, были разными в различные годы существования государства. Особый размах политический ссыск получил в начале XIX века с активизацией революционного движения в государстве. В этих условиях политическая благонадежность граждан выходила на первое место. Документ о политической благонадежности выдавался после тщательной проверки личности.
Циркуляром Министерства внутренних дел (по Департаменту полиции) от 19 ноября 1907 года был установлен порядок, согласно которому "удостоверение политической благонадежности отдельных лиц должно производиться Губернаторами и Градоначальниками по месту постоянного жительства этих лиц". 15 февраля 1915 года МВД уточнил, что "сношения о нравственных качествах и политической благонадежности кандидатов на учительские места учебные заведения должны делать с теми из Губернаторов, в районе коих будет проходить служебная деятельность означенных кандидатов".
Следует отметить, что свидетельство о политической благонадежности требовалось не только при поступлении в учебное заведение или принятии на работу. "Ни в чем предосудительном" не должны были быть замечены лица, приезжающие на новое место жительства и временного пребывания (например, навестить больного родственника), иностранцы, которые при возвращении на родину хотели бы на некоторое время задержаться в том или ином городе российской империи. При этом лишь узкий круг лиц освобождался от предоставления удостоверений.
В Государственном историческом архиве АР хранится немало документов на этот счет. Так, 22 апреля 1916 года Канцелярия Бакинского градоначальника сообщила Бакинскому полицеймейстеру, что Закавказский Шейх-Уль-Ислам возбудил ходатайство о принятии в члены Комитета по оказанию помощи беженцам и пострадавшим от войны на Кавказским фронте известного благотворителя и общественного деятеля, бакинского жителя Мирза Асадуллаева и по этой причине попросил "сообщить ей возможно подробные сведения о личности названного Асадуллаева". А "добро" на представительство в Комитете должен был дать Наместник царя на Кавказе.
Заметим, что Мирза Асадуллаев - старший сын известного нефтепромышленника Шамси Асадуллаева, который был женат на дочери не менее известного промышленника Мусы Нагиева, к этому времени был достаточно известной личностью. Он состоял гласным Бакинской городской думы, был председателем ее финансовой комиссии, был членом Бакинского биржевого комитета, председателем мусульманского благотворительного общества, почетным попечителем Александровского учительского училища. Эти данные, а также сведения о состоянии М.Асадуллаева, перечислены в сообщении Градоначальника, направленном Наместнику на Кавказе. Документ заканчивается словами: "Неблагоприятных сведений в отношении нравственного качества и политической благонадежности Асадуллаева в моем распоряжении не имеется".
Молодые люди пожелавшие получить образование в училищах, гимназиях или вузах, обязаны были письменно обратиться в Градоначальство с просьбой выдачи им документа о политической благонадежности. Выпускники училищ или гимназий к заявлению прилагали Удостоверение с места учебы за подписью руководителя учреждения образования. Полицейскому приставу участка поручалось собрать необходимые сведения - о поведении, нравственных качествах, судимости, звании, возрасте и времени проживания. Все материалы поступали в Градоначальство и там принималось решение. При положительном рассмотрении вопроса заявителю выдавалось "Свидетельство" о том, что обратившееся лицо "поведения хорошаго и в политическом отношении ни в чем предосудительном замечен не был".
Безусловно, не все прошения удовлетворялись. Порою дело доходило до курьеза. В феврале 1910 года в Градоначальство обратился некто Шалом Зельден с просьбой о выдаче ему свидетельства о политической благонадежности "на предмет держания экзамена на аттестат зрелости" в Бакинской Императора Александра III мужской гимназии. При сборе сведений выяснилось, что Зельден числится слесарем в какой-то мастерской, однако "фактически своим ремеслом не занимается под тем предлогом, что готовится к предстоящим экзаменам". Кроме того, полиция выяснила факт проживания Зельдена в Баку с августа 1908 года, что являлось в то время нарушением законодательства о праве жительства евреев. Согласно циркуляру МВД от 22 мая 1907 года, евреям запрещалось после 1 августа 1906 года поселиться в ряде окрестностей Россиийской империи, включая Бакинское градоначальство.
Учитывая это, а также факт нежелания работать по специальности Зельдену не только было отказано в выдаче свидетельства о политической благонадежности - решением городских властей он был выдворен за пределы градоначальства...
|
