Мое знакомство с Самитом Алиевым как с писателем проходило очень сложно. Первая попытка проникнуть в его творчество была неудачной. Я просто не осилила. Не знаю, что именно показалось мне сложным, но книгу я отложила.
- Самит, во второй раз я вернулась к твоей книге уже спустя долгое время, с совершенно другим настроем, как раз перед интервью, и не смогла оторваться. Книгу прочитала за один вечер.
- Думаю, все дело в том, что любая литература, искусство - штука очень индивидуальная. Канонов восприятия просто нет. Кому-то очень нравится Рембрандт, а кто-то предпочитает Кандинского. И это ни в коем случае не умаляет ни достоинств Рембрандта, ни достоинств Кандинского, просто у каждого писателя свой читатель, или читатель же должен быть с определенным эмоциональным настроем.
- Тебе не кажется, что в творчестве азербайджанских писателей много бульвара, морской романтики?
- Соглашусь с тобой. Это клише. Я даже в "Шизе. История любви" об этом упомянул. Надоели эти "развевающиеся волосы на бульваре, аромат любви". Сегодня подобные литературные приемы уместны в любовной sms. Пора уже придумать что-нибудь новое...
- Как ни странно, твои произведения меня не шокировали. Хотя они очень откровенные, беспощадные, но настоящие.
- Чем они могли шокировать?
- Именно перечисленными мною определениями.
- Бюльбюль, когда я подношу людям зеркало, некоторые хотят швыряться в него камнями.
ArrayИ с не меньшим желанием заехали бы автору камнем по голове. Товарищи, это не я вас такими сделал. Я просто пишу то, что имеет место быть и, анализируя, могу предположить, что случится дальше. Не больше и не меньше.
- А вот еще один интересный момент из моих личных наблюдений. Читая новые произведения азербайджанских авторов советских лет, складывается ощущение, что автор, будучи изначально русскоязычным, сегодня перестал думать и писать на русском. Читаешь словно перевод с азербайджанского.
- Скорее, больше провинциальности стало. Но вы хотите сказать, что писатель остановился в своем развитии, застрял в 70-х годах. Просто здесь дело в спадах и подъемах. Они бывают у любого писателя. Я считаю, что если писатель однажды заставил своего читателя заплакать, он уже великий. Он уже в литературе.
- Героев рассказов Самита Алиева не жалко. Вам самому их не жалко. Вы их безжалостно обличаете, заставляя нести ответственность за содеянное. Но у вас это не выходит на страницах книги. Что доказывает, что они безнадежны. Они пусты. Им нет ни до чего дела.
- Бахтияра ("Шиза. История любви" - прим. автора) мне точно не жалко. А знаете почему своего героя я назвал Бахтияр? Это антитеза к фильму с Рашидом Бейбутовым. То есть тот Бахтияр был полон надежд, энтузиазма, желания жить дальше, созидать. А Бахтияра конца 80-х все предали, да он и сам предал все и всех кого только мог, и в результате оказался лицом к лицу со стеной. Но винить в этом можно только его самого. Я согласен с Чингизом Абдуллаевым, который утверждает, что интеллигенция недостаточно боролась за народ. Когда в 1988 году начались митинги на площади, все, кто считал себя и все, кто был интеллигентом, должны были сказать:"Товарищи, это не совсем то, что вы себе представляете...
|
