(Продолжение. Начало см. "Зеркало" от 12, 19, 26 сентября и 3 октября 2009 г.)
А в статье "Земельная собственность в Губинском ханстве" Иса Султан, с одной стороны, выступает в своем амплуа и демонстрирует глубокие познания в сельском хозяйстве и аграрных вопросах, убеждая читателей в правомерности своих выводов как специалиста, а с другой стороны, он выказывает всесторонние знания истории Губинского ханства.
В статье повествуется о том, как Губинское ханство, в момент падения насчитывавшее 25 тысяч человек населения, в различные периоды истории пережило арабское, сельджукское, монгольское иго, а затем поочередно попадало в зависимое положение от Ирана и Оттоманской империи, и наконец была присоединена к Российской империи.
Касаясь последних политических процессов в жизни Губинского ханства, автор писал: "Лишь в 1747 году, после убийства Надир шаха Губинское ханство приобрело независимость. Но это продолжалось недолго. В начале XIX века все ханства пришли в упадок и были присоединены к Российской империи. Полувековая независимая жизнь народа в действительности не намного отличается от 50 минут человеческой жизни. Из-за кратковременности независимого существования Губинское ханство не смогло заметно отличаться от монгольских ханств, от Османской, или Персидской государственности. Приобретенные по наследству от завоевателей представления о политике и нравственности не стерли из памяти Губинских ханств своеобразные методы правления. Губинские ханы, воспитавшиеся на правах и традициях восточных правителей в управленческих вопросах в основном исходили из принципов персов".
Читая эти строки, невольно вспоминаешь комедию Мирза Фатали Ахундова "Визирь Ленкоранского хана", в которой описана система управления, подобная Губинской. В обоих случаях поражает тонкость жизненных наблюдений авторов...
Иса Султан Шахтахтинский в своей статье исследовал историю Губинского ханства вплоть до 1806 года. Говоря о "50-летней независимости", он имел в виду период 1747-1806 гг. - годы политического существования ханства. Статья была написана на основе богатых первичных материалов, хранящихся в архивах Кавказского наместничества (политическая история ханства, списки аристократических семей, экономическая жизнь, доходы, налоги, раздел земельных наделов и другие вопросы). Чувствуется здесь и определенное влияние азербайджанских историографов Аббасгулу Ага Бакиханова и Искендербека Гаджинского.
Весьма вероятно, что публикуемое частями в 1847 году в газете "Кавказ" исторический очерк И.Гаджинского "Жизнь Фатали хана Губинского" был известен Иса Султану Шахтахтинскому. Хотя бы потому, что нарисованный в статье "Земельная собственность в Губинском ханстве" портрет Фатали хана, данная ему Шахтахтинским оценка как личности и правителя, близко созвучно с оценками Искендербека Гаджинского.
Завершая статью, автор пообещал приступить к исследованию вопросов земельной собственности, бывшем в Губинском ханстве, распрощавшемся с независимостью и вошедшем в состав Российской империи.
ArrayОн выполнил свое обещание осенью 1876 года. В пяти номерах "Тифлисского вестника" (N211-212, 231-232, 237) было опубликовано исследование "Земельная собственность в Губинском округе", в котором были отражены аграрные проблемы и экономическое положение бывшего ханства, превратившегося в частичку Российской империи.
Привлекает внимание описание имущества, доходов и т.п. крупнейшего собственника Губинских земель - семьи Бакихановых. Если учесть, что часть семейства Бакихановых жила тогда в Тифлисе, то можно предположить, что эти сведения Иса Султан получил, как говорится, из первых рук. * * * 22 мая 1876 года в "Тифлисском вестнике" была опубликована статья Иса Султана Шахтахтинского "Интеллектуальная потребность Закавказских мусульман" - очень актуальное для своего времени исследование, проникнута духом просветительства и любовью к своему народу.
Почему я акцентирую внимание на точной дате?
В том году, двумя неделями раньше, 5 мая Иса Султан написал издателю и редактору газеты "Экинчи" Гасанбеку Зардаби дошедшее до нас первое (не верю, что последнее) письмо.
Почти одновременное написание этого письма и вышеназванной статьи не должно считаться случайностью. Весьма вероятно, что именно в этот момент Иса Султан Шахтахтинский окончательно убедился в том, что лучшим путем служения народу является работа в периодической печати.
Чуть позже я подробно остановлюсь на анализе статьи, которая способствовала укреплению желания объединиться малочисленного пишущего братия, умеющего выразить желания тюрков-азербайджанцев. Под влиянием этих чувств И.С.Шахтахтинский, с восхищением наблюдавший единоличную борьбу Гасанбека за создание национальной прессы, написал ему следующие строки:
"Милостивый государь, Гасан бек!
Я давно уже собирался выразить мое искреннее сочувствие и мои горячие пожелания предпринятому Вами и дорогому сердцу моему литературному делу. Пишущий эти строки уроженец Южного Кавказа, из мусульман гор. Нахчивани, получил высшее образование в Петербурге, занимался изучением иностранной литературы в Париже и в Швейцарии, и, вернувшись осенью прошлого года на Кавказ, принял на себя заведование политическим отделом "Тифлисского вестника". Я сожалею, что пока еще не владею настолько азербайджанским языком, чтобы писать на нем, но если Вы имеете время и охоту переводить с русского, то я с удовольствием приму участие в редактируемой Вами газете. Тогда можно было бы открыть в газете отдел иностранной политики, и я посылал бы Вам каждые две недели политические обозрения.
Так как я желаю выразить Вам мое сочувствие не словами, а делом, то считайте предмет письма исчерпанным.
Жду Вашего ответа, хотя и не имею удовольствия знать Вас лично, позвольте однако пожать Вам дружески и братски руку".
В качестве обратного адреса указана редакция газеты "Тифлисский вестник" в городе Тифлисе.
Отвлечемся от комментарий письма. Здесь и так все ясно. Желающий служить своему народу посредством прессы, но пока плохо владеющий родным языком Иса Султан испытывает чувства понятного волнения и тревоги.
Но один вопрос требует к себе внимания. На первый взгляд, предложение Иса Султана открыть в "Экинчи" отдел внешней политики выглядит разумным и рациональным. Но, с другой стороны, это предложение проживавшего в Тифлисе и желающего быть полезным родине молодого публициста показывает его недостаточную осведомленность о положении дел у издателя и редактора "Экинчи" и о бедственном положении национальной прессы, представленной пока одной единственной газетой.
После почти трехлетней изнурительной переписки и преодоления искусственных бюрократических барьеров Г.Зардаби было разрешено издавать газету на азербайджанском языке, с тем лишь условием, что он совершенно не будет затрагивать вопросы внутренней и внешней политики. Окончивший Московский университет с кандидатским дипломом и достаточно разбиравшийся в вопросах политики, науки и культуры, Гасанбек Зарбади имел право освещать в своей газете только вопросы сельского хозяйства, посадки и уборки урожая, уход за домашним скотом, одним словом, как прекрасно сказал один из современников, вопросы превращения "молока в масло".
Как только наборщик Бакинской губернской типографии армянин Минасов наябедничал, что "Экинчи" пишет о политических вопросах, и особенно о русско-турецкой войне, газету немедленно прикрыли.
Если бы в такой обстановке Гасанбек Зардаби пожелал сотрудничать с Иса Султаном Шахтахтинским и предоставил бы его политическим обзорам место на страницах своей газеты, это ускорило бы закрытие единственной трибуны печатного слова на родном языке.
Весьма вероятно, что именно по этой причине не осуществилось желание Иса Султана выступать с обзорами вопросов международной политики, не ставить существование "Экинчи" под угрозу, чтобы Гасанбеку приходилось идти на компромиссы по целому ряду вопросов.
Он верил, что великую миссию национальной прессы в полном смысле этого слова осуществят следующие за "Экинчи" издания. А в 70-е годы XIX века во что бы то ни стало следовало сохранить первую, хотя и ограниченную по тематике газету, чтобы народ привык читать, тем самым, создав почву для новой прессы.
Пока же ситуация была катастрофической - ни народ не проявлял особого интереса к прессе, ни правящие круги не позволяли раскрыться новой, просветительской по духу и содержанию, национальной прессе.
Двадцатипятилетний Иса Султан считал целеустремленное удовлетворение умственных потребностей "Закавказских мусульман", и, естественно, в первую очередь, азербайджанцев, краеугольным камнем их будущего политического, культурного, духовного и экономического развития. Он считал, что газета "Экинчи", выходящая в Баку раз в две недели тиражом в 500 экземпляров, в малом формате и под неусыпным наблюдением цензуры не может удовлетворить потребности многомиллионных азербайджанцев, расселившихся по всему Южному Кавказу. Но пока другого выхода не видел... * * * В статье "Интеллектуальная потребность Закавказских мусульман", написанной в те же дни, что и письмо Гасанбеку Зардаби, И.С.Шахтахтинский делился с читателями размышлениями о бедственном положении книжного, газетного, в целом издательского дела среди мусульманского населения Российской империи, и в частности Кавказа.
В статье была приведена интересная статистика распространения книг и других печатных изданий среди основных наций Южного Кавказа. В частности, в 1875 году в регионе было издано газет: на русском языке - 15 (общим тиражом 7,016 экземпляра; далее тиражи газет указаны в скобках В.Г.), на грузинском языке - 3 (1150), на армянском языке - 5 (4780), а на тюркско-азербайджанском - 1 (500). В том же году было издано книг: на русском языке - 42 (26 610), на грузинском языке - 26 (46 400), на армянском языке - 23 (29 540). Ни одной книги не было издано на тюркско-азербайджанском языке.
Это неравенство в народном просвещении и удовлетворении интеллектуально-культурных потребностей кавказских азербайджанцев Иса Султан оценивал как вину самого населения, так и результат отношения империи к азербайджанцам как к пасынкам, как к "чужеродному элементу". Иса Султан писал: "Число татарского (азербайджанского - В.Г.) населения наместничества достигло уже одного миллиона (По результатам переписи 1862 г. их насчитывало 977191 чел.)..
|
