Недавно мне в руки попалась книга молодого ученого-культуролога Самиры Мир-Багирзаде "Исламское искусство", в которой автор исследует закономерности развития мусульманского искусства средневековья и его неразрывную связь со священной книгой мусульман - Кораном.
Азербайджанское средневековое искусство рассматривается в этой книге в совокупности со всем мусульманским искусством, здесь дан подробный научный анализ генезиса Корана и влияния его на все сферы деятельности человека, в частности, искусства. Автор раскрывает ислам не просто как религию, а как систему взаимоотношений человека и общества, определяющих образ жизни мусульман.
В этом исследовании С.Мир-Багирзаде рассматривает искусство ислама в его различных видах: это искусство каллиграфии во всех разновидностях, изобразительное искусство, особенности архитектуры мусульманских стран, книжной миниатюры, литературы, в том числе и арабо-испанской, музыки.
Здесь также нашло свое отражение влияние суфизма на духовную жизнь Востока, особенности творчества великих поэтов и музыкантов прошлого, показаны музыкальные жанры, формы и инструменты, декоративно-прикладное искусство. Особое место в книге занимают страницы, посвященные древнему культу Слова, который лег в основу средневековой литературы, его великой изобразительной и эмоциональной роли в арабской культуре, которую пронизывает идея гармоничности, порождаемая самими произведениями искусства, и связанная с понятием Единства.
Познакомившись с автором поближе, я узнала, что это не первая ее книга, и что сфера ее научных интересов достаточно пестра. Предлагаем вниманию читателей нашу беседу с Самирой Мир-Багирзаде:
- Скажите, когда вы учились в школе или институте, представляли ли вы четко свое будущее ученого, или оно сложилось как-то само по себе, непредсказуемо, спонтанно, т.е. были ли хотя бы теоретически очерчены направления вашей будущей работы?
- Учась в школе и посвятив какую-то часть своей жизни музыке, я мечтала стать теоретиком музыки. Не пройдя по конкурсу в консерваторию, по совету родителей я избрала иное направление - русистику и филологию. У меня были прекрасные преподаватели, которые окрыляли меня, - достаточно назвать имя Л.М.Грановской или И.М.Экстер. Учась в институте, я одновременно преподавала музыку, так что педагогический стаж у меня довольно большой.
Преподаватель азербайджанского языка и литературы, ныне покойный Баба муаллим великолепно знал фарси и прекрасно сравнивал литературные образцы на двух языках. В моей научной карьере большую роль сыграла также руководитель моей дипломной работы, посвященной творчеству Куприна, Алаева Галина Ивановна. Именно она научила меня писать научные статьи и привила мне любовь к исследованиям. Благодаря ей я сформировалась как ученый.
- Т.е. уже в дипломной работе перед вами были поставлены подлинно научные цели?
- Совершенно верно. Галина Ивановна внушала мне мысль, что я все смогу и здесь нет ничего сложного. В Славянском университете я преподавала все специальности по лингвистике и частично по литературе. Я выпустила учебник по теории детективной литературы, который был утвержден как учебный материал Министерством образования.
ArrayЗатем была дана новая программа для составления учебного материала по русскому языку для факультета международных отношений азербайджанского сектора обучения, который был только открыт.
Учебник русского языка был написан совместно и с преподавателями истории дипломатии, учитывая специфику факультета. Мне пришлось освоить и историю дипломатии, материалы из которой также были включены в этот учебник.
- Как был воспринят учебник специалистами?
- Положительно. Более того, по нему занимаются не только в Славянском и Бакинском университетах, но даже и в московских вузах, он "сидит" на сайте нашей "ахундовки". В моем арсенале насчитывается двадцать научных статей. Должна заметить, что статья охватывает ограниченный диапазон, формат книги в этом плане предпочтителен, он раскрывает более широкие возможности для ученого.
Когда я работала над кандидатской диссертацией по теме "Детективный жанр в азербайджанской литературе в контексте мировой литературы", мне пришлось одолеть массу литературы по криминалистике, психологии и другим областям. В теории литературы начала 90-х гг. не было представления о детективной литературе или литературе политического детектива.
Моя работа явилась своего рода базисом. Консультантом был Чингиз Абдуллаев, с которым мы разработали и механизм, и структуру, и теорию политического детектива. Ч.Абдуллаев оказал мне тогда большую помощь. Книга исследует и историю развития этого жанра, как мирового, - от Эдгара По до Джона Ле Каррэ, так и азербайджанского детектива, начиная с Дж.Амирова и кончая Ч.Абдуллаевым и другими.
- А как произошла эта разветвленность научных приоритетов: от учебника по русскому языку к исследованию теории детективного жанра, от него к исламскому искусству - широчайшему диапазону направлений, начиная от каллиграфии и кончая архитектурой? Ведь для освоения какой-либо новой сферы на профессиональном уровне нужна высокая специализация и глубокое проникновение в нее? Как удалось связать воедино столь разные виды научной деятельности?
- По окончании института я стала соискателем в Институте литературы им.Низами, где защитила кандидатскую. В 1992-93 гг.я вела предмет, который назывался "История культуры" сначала в Западном университете, потом в специальной музшколе им.Бюльбюля, немного в Академии художеств.
Этот предмет очень многогранный, включающий в себя множество областей различных наук, которые нужно знать максимально профессионально. В то время по этому направлению не было учебников и приходилось самой собирать информацию из самых разных источников, составлять и планы, и лекции. Работа продлилась лет десять и дала мне возможность многое узнать, именно она явилась толчком к написанию всех моих книг и учебников, моей докторской диссертации, над которой я ныне работаю.
- Изданная недавно книга "Исламское искусство" является частью этой диссертации?
- Совершенно верно, она ее четвертая часть. Ведь я долго занималась историей культуры. А поскольку я преподавала в музыкальной школе, этот предмет должен был вмещать в себя и художественную культуру. Курс был довольно большим, рассчитанным на четыре года. Поэтому исламское искусство также было отражено в нем, хотя в то время литературы по этой теме почти не было.
Скажем, российские авторы имели достаточно глубокие исследования по мавританскому искусству в архитектуре. Наш писатель Лятиф Акбер в своей книге "Сокровища фараонов", написанной в приключенческом жанре с элементами детектива, впервые раскрыл историю религий, рассказал об арабском искусстве.
Именно он первый написал о том, что это искусство представляет собой стилизацию пальмовых рощ. Каждое исследование или книга давала новый импульс к поиску, открывала передо мной новые доселе направления, которые нужно было изучить, раскрыть, подтвердить.
- Почему был выбран именно этот период?
- Известные ученые древности Ибн Сина или Ибн Рушд все были энциклопедистами, т.е. обладали глубокими знаниями в разных областях наук. Я не побоюсь этого слова, но в советское время мы тоже получили широчайший спектр знаний, т.е. ученые сегодня обладают не узкой направленностью знаний, как сейчас, а разносторонним образованием.
- В какой области науки, которой вы занимаетесь, на ваш взгляд, ощущается дефицит учебной литературы?
- Думаю, что в азербайджанской культурологии еще много белых пятен, которые я хотела бы заполнить, невзирая на то, что моя специализация касается истории культурологии. К сожалению, этот предмет в настоящее время почти исключен из учебных программ в вузах, несмотря на то, что он является базисным для многих направлений науки. Именно поэтому так много пробелов.
- Можно ли сказать, что наука и педагогика - это две ипостаси, где вы сумели раскрыть себя максимально плодотворно и результативно?
- Думаю, что да. Мои студенты - это мои дети, я дружу с ними, я люблю их.
- Недавно вы сделали доклад на научном "круглом столе" международного кинофестиваля "Восток-Запад". Что дает вам участие в научных конференциях международного уровня?
- Каждый ученый на подобных авторитетных собраниях высказывает свою точку зрения и позицию, свое новаторство. Элементарно, на ту или иную тему может существовать энное количество взглядов и аргументов. Сколько людей, столько и мнений.
- Все сетуют на то, что наше ТВ лишено интересных научно-познавательных программ, молодежь ориентируется только на развлекательные передачи, которые вовсе не способствуют расширению их кругозора. Вам не кажется, что вы и другие молодые ученые могли бы выступить со своей концепцией качественно новой научно-популярной программы?
- Я об этом как-то не задумывалась, однако если подобное предложение поступит, я с удовольствием возьмусь за дело. Считаю, что в Баку нужно целенаправленно развивать науку на серьезном уровне. На телевидении научно-популярных передач почти нет, последние достижения науки необходимо внедрять в массы, т.е. она не должна быть элитарной.
- Что бы вы хотели сказать с трибуны нашей газеты?
- Хотелось бы, чтобы ваша газета не изменяла своей позиции рупора идей прогрессивно мыслящей части общества. Когда я работала над учебником "Русский язык", огромный материал для него я почерпнула именно из вашей газеты, из высокопрофессиональных научно обоснованных статей. Хотелось бы пожелать, чтобы она развивала интеллектуальный потенциал общества и науку.
Ведь не обязательно, чтобы наука отображалась в сугубо научных журналах, она должна быть популярной. Небольшие островки науки украсят страницы любой газеты и поднимут ее престиж в обществе. Давать зеленый свет молодым: новая мысль всегда интересна.
|
