Несмотря ни на какие санкции, предпринятые мировым сообществом в отношении Ирана, Тегеран не сворачивает с выбранного пути. Упорство и настойчивость или бесшабашное упрямство? Согласитесь, более зримо второе, ибо в шагах, предпринятых иранским руководством, благоразумия не наблюдается. Мировое сообщество как бы не интересует Тегеран. Почти сразу же после введения санкций вслед за США и Евросоюзом к ним присоединился целый ряд крупных и авторитетных держав мира. Чем же отвечает Иран? 21 августа 2010 г. началась загрузка топлива в реактор Бушерской АЭС на юге Ирана. Выступая на состоявшейся в Бушере церемонии, председатель иранской Организации по атомной энергии Али-Акбар Салехи назвал это событие поистине историческим и добавил, что Иран никогда впредь не откажется от реализации собственными силами обогащения урана до уровня чистоты в 20%. Как сказал Салехи, Иран никогда прежде не вынашивал планы в отношении обогащения урана. Лишь недоверие Запада к его действительно мирной программе вынудило Тегеран самому заняться такими технологиями, и обратного пути нет. Ему вторил один из иранских политиков, заместитель директора партии "Моаталефейе Эслами" Хамид-Реза Таракки, который назвал день пуска станции в Бушере "великим днем независимости исламской нации в деле сокрушения монополии Запада в новейших технологиях". Не обошлась сия церемония и без высоких гостей. Специально прибывшего на церемонию главу Росатома Сергея Кириенко заверили в том, что новая станция будет использоваться только для выработки электроэнергии. В необходимости такой констатации есть веский резон. Более чем в пятнадцатилетней истории российско-иранского сотрудничества по "завершении строительства АЭС в Бушере" - именно так официально называют проект в России, делая акцент на том, что это лишь завершение когда-то и кем-то начатой реализации проекта, - ему всегда сопутствовала резко отрицательная реакция Запада, где не без оснований полагали, что строительство АЭС может помочь исламскому режиму выйти на обладание ядерным оружием, что создаст серьезную угрозу миру и безопасности на Ближнем Востоке. Конструктивно-технологические особенности российского реактора позволяют без особых трудностей получить плутоний, который также используется при производстве атомной бомбы.

ArrayРоссия неоднократно давала понять, что контракт по Бушерской АЭС выгоден ей в первую очередь по экономическим мотивам. В действительности история строительства АЭС в Бушере весьма любопытна.

Для российской экономики того времени 800 миллионов долларов за первую очередь АЭС и примерно 2,2 миллиарда долларов, если будет построена вторая ее очередь, были большими деньгами. При этом реализация проекта была связана для России с массой проблем в международной сфере. Как писал российский политолог В.Портников, "Москва вынуждена выяснять отношения с Вашингтоном и Иерусалимом, поддерживать Иран в его продолжающейся конфронтации с мировым сообществом, убеждать всех - и себя прежде всего, - что иранская ядерная программа имеет исключительно мирный характер и не стоит всерьез воспринимать мечты аятолл о создании собственной атомной бомбы".

С самого начала ирано-иракской войны, и особенно после уничтожения Израилем в 1981 г. иракского ядерного реактора, клерикальное руководство Ирана, в том числе и сам аятолла Хомейни, стало активно выступать за создание исламской атомной бомбы. В кругу сторонников Хомейни сложилось убеждение, что это возможно на основе ядерной технологии, переданной шаху Западом. Незадолго до окончания войны с Ираком, в 1988 г., станцию практически сравняли с землей. После смерти в июне 1989 г. Хомейни в Иране наступила эра исламских прагматиков. О создании атомной бомбы перестали говорить вслух, но зато вновь началась активная работа по поиску стран, способных оказать помощь Ирану в реализации давнишнего плана обзаведения атомной энергетикой. Прагматики во главе с А.А.Хашеми-Рафсанджани, занимавшим два срока подряд пост иранского президента, помнили о реальной связи между АЭС и технологиями, дающими выход на производство компонентов ядерного оружия. Запад от продолжения сотрудничества в этой сфере категорически отказывался, зато свои услуги предложили сразу три другие страны - Россия, Индия и Китай. Весной 1994 г. в Бушере впервые появились российские специалисты-ядерщики. Хотя станция лежала в развалинах и ее строительство практически вновь надо было начинать с нуля, в подписанном вскоре контракте рассчитанная вначале на 4, а затем скорректированная - отнюдь не в последний раз, как мы видим сегодня,- на 5 лет работа именовалась завершением строительства АЭС. Для России здесь была своя логика: противникам ядерного сотрудничества с Ираном, который прочно стоял к тому времени в списке террористических государств, можно было всегда сказать, что Москва помогала лишь завершить начатое Западом. В январе 1995 г. российско-иранский договор по Бушерской АЭС был подписан. С тех пор в российской прессе опубликовано достаточно много материалов, из которых однозначно видно, что для Москвы ядерные амбиции Тегерана не представляют загадки. Один из видных российских военных экспертов, занимавшихся этой проблематикой, генерал-майор Белоус достаточно определенно и однозначно высказался по этому вопросу: "У аятолл не может быть иной цели, кроме бомбы. Те, кто думает договориться с Ираном, закрывая глаза на его ядерные амбиции, получат в конце концов тех же аятолл и с Кораном, и с атомной бомбой в руках".

Работа по строительству была рассчитана на 5 лет. В год, когда строительство должно было завершиться - 1999-й, тогдашний глава российского Минатома Евгений Адамов заявил, что в Бушере заняты более 1000 российских специалистов, и строительство успешно приближается к завершающей фазе. При этом готовность первого блока АЭС самими иранцами оценивалась тогда всего в 40%. Заместитель Адамова, профессор Виктор Михайлов, сказал в том же 1999 г., что стройка в Бушере может быть охарактеризована как "много шума из ничего". Но самую большую сенсацию преподнесла 8 мая 1999 г...