Более 20 лет длится армяно-азербайджанский конфликт, и информация в течение всего этого времени была и остается одним из самых эффективных средств в руках сил, которые принимают решения по конфликту. Посредством слова и информации конфликт был актуализирован и переведен из латентной фазы в горячую, информация стимулировала применение насилия, и она же служила снижению накала конфликта. Как показывает беглое перечисление медийных событий, информация давала и дает большую возможность для манипулирования массами и управления конфликтом. К сожалению, эта простая истина об истинной роли информационных технологий для управления конфликтом и - через управление конфликтом - управления всем регионом Южного Кавказа до сих пор остается непонятной для большинства армянского и азербайджанского народов, понесших наибольшую потерю от этого конфликта.

Исходя из того, что свобода информации большую часть времени конфликта ограничивалась властями, что в советское время, что в годы независимости, становится ясно, кто и как формировал порядок выдачи информации с целью воздействия на ход событий.

Информационная политика при освещении карабахского конфликта с самого начала приняла форму ведения информационной войны. Ее сначала вели центральные советские власти против двух соседних народов Южного Кавказа, а затем к этой войне на правах полусамостоятельных субъектов подключились власти и медиасообщества независимых Армении и Азербайджана.

В мировом масштабе конфликт двух государств из-за территории и этнические притязания на "исторические земли" не являются чем-то исключительным. Это, скорее всего, рядовое явление в истории. Механизм возникновения и развития этнотерриториальных конфликтов чрезвычайно прост, но и весьма эффективен. В мире около 200 государств и 2000 этносов. Некоторые "национальные меньшинства" исчисляются десятками миллионов. В каждом этносе есть радикалы, мечтающие о карьере и богатстве в этнически родном и независимом государстве. Пока центральная власть сильна и эффективна, подобные мечты могут вылиться в публицистические и художественные произведения, в обреченные на забвение политические проекты. Однако при наличии двух условий, а именно: а) ослаблении центральной власти и б) поступлении помощи извне - латентный кризис быстро трансформируется в открытый и силовой конфликт. Именно так обстояло дело в "вопросе Нагорного Карабаха". Пока советская власть была сильна, неоднократные официальные апелляции к московским властям с просьбой об отъеме территории у Азербайджана и присоединении к Армении жестко отклонялись, и мечтатели о "миацуме" (по-армянски - "воссоединение") были вынуждены подчиняться закону. В конце 1980-х годов ХХ века условия оказались подходящими для активизации латентного конфликта.

ArrayЦентральная власть ослабла, а помощь из центральных органов СССР и из-за рубежа начала оказываться самым неприкрытым образом.

В советское время наука социальная психология считалась закрытой и была доступна спецслужбам и идеологическим структурам КПСС. Позже, в годы независимости, научной общественности стали доступны труды корифеев социальной психологии, и стало ясно, какими методами и приемами пользовались те, кто сотворил конфликт. Старт событиям был дан при точном следовании канонам науки о манипулировании толпой. Информационные технологии были запущены во всю мощь, где-то информация сгущала краски, где-то что-то замалчивала, однако цель была одна - столкнуть народы в конфликте.

Для идеологического обоснования начала конфликта была запущена информация об игнорировании прав армянского населения Нагорно-Карабахской автономной области и отсталости региона. Как будто в Советском Союзе повсюду, в том числе в Армянской ССР, права человека и демократия процветали, и только армяне НКАО были лишены тех прав, которыми вовсю пользовались все граждане СССР. После публикации официальных статистических данных выяснилось, что по многим показателям социально-экономического развития НКАО опережает Азербайджан и Армению, а больше всего в НКАО нарушаются права азербайджанцев. Тогда был запущен новый тезис о нежелании армян Карабаха "быть колонией колонии". Из этого следовало, что целью борьбы армянского населения НКАО в то время было повышение статуса с "колонии колонии" до более почетной "колонии". На первом этапе движения лидеры якобы очень "хитро" мимикрировали истинную сецессионную сущность лозунгами перестройки и верности СССР, и информационная политика также строилась под эту перестроечную и демократическую модель. О войне, этнических чистках, заложниках и пытках пока никто не говорил.

Показательно, что характер "национально-освободительных движений" в Армении и Азербайджане чрезвычайно похож, если не идентичен. В Армении массовые митинги начались как экологическое движение против вредного воздействия на природу химических производств в городе Абовян, и только затем на первый план вышли требования отнять Карабах у Азербайджана. В Азербайджане главными на первых массовых митингах были требования закрыть вредные химические производства в городе Сумгайыт, только потом они были вытеснены требованиями защитить Карабах от армянских посягательств и начать тотальную борьбу с "армянами".

Сразу же пошла информация о насилии на этнической почве, что стало главным средством разжигания этнической ненависти. При этом советские власти, тотально контролировавшие все информационное пространство, умело манипулировали как сокрытием, так и подачей информации. Первые акты насилия и депортации были применены против азербайджанцев в Армении в конце 1987-начале 1988 годов. Информация об этом так тщательно скрывалась, что даже спустя 20 лет армянские активисты гражданского общества, пытающиеся честно и непредвзято анализировать историю конфликта, не могут поверить в эти достоверные и документированные факты.

Любая информация позитивного характера о "противной стороне" тщательно скрывалась. При массовых насилиях против азербайджанцев в Армении были нередки случаи, когда армяне, подвергая свои жизни опасности, защищали азербайджанцев - своих соседей, друзей и товарищей. Точно такая же ситуация складывалась в Азербайджане. Тысячи и тысячи азербайджанцев, рискуя жизнью, спасали своих армянских друзей, товарищей и соседей. Но советская и уже появившаяся националистическая пресса и телевидение передавали информацию об экстремистах, убийцах, наркоманах, погромщиках.

В декабре 1988 года в Спитаке, Армения, случилось сильное землетрясение. Весь мир помогал армянскому народу. При посадке разбился самолет из Югославии с гуманитарным грузом. Экипажу и самолету в Армении поставлен памятник, об этом много писали. При посадке в те же дни разбился азербайджанский самолет, экипаж и бригада спасателей погибли. Армянские активисты гражданского общества до сих пор не могут поверить, что это было, что Азербайджан помогал Армении в беде. Зато пресса много писала о том, как в Баку радовались армянской беде.

Считать подобную информационную политику случайной может только предвзятый читатель.

В феврале 1988 года командированный из Москвы следователь прокуратуры Катусев по Бакинскому телевидению так сообщил об убийстве двух азербайджанских юношей в поселке Аскеран НКАО, что сложилось впечатление: юношей застрелили армяне..